Марик (Ма Н Лернер) Лернер - Колонист. Слуга (СИ)

- И чего тебе надобно, козел рыжий?

- Понимаю, звучит дико, но я - не он. Не тот, которого ты знал. Он вчера не очнулся. Непонятным образом моя душа вселилась в это тело. Я - Василий Строгов, родился в стране Россия в одна тысяча девятьсот девяностом году и помню себя до сорока двух лет.

Тут уж я не выдержал и заржал в голос.

- Молодец! - сказал, вытирая выступившие слезы. - Такой байки мне еще не приходилось слышать. А по жизни встречал больших забавников.

- Это правда! - вскричал он, дернувшись, и невольно вскрикнул, скривившись. Спина пока еще не в порядке.

- Ага. Как это ты народился в будущем, когда оно не пришло? Нет его! Или как?

- Не знаю! - В голосе его сквозила боль. - Последнее, что помню, - как в лоб по трассе идет грузовик.

- Кто идет?

- Машина такая. На колесах.

Телега, что ли? Раз груз.

- Я находился в другой машине, а он пер по встречке.

Сказал, а чего сказал - пес знает.

- Должно быть, умер тогда.

- Ага. Умер.

Ну вообще. В холодную воду, что ли, окунуть его, чтобы жар сбить?

- Не знаю я! Может быть, Господь решил, что я должен изменить свою жизнь, может, окружающий мир!

- Ты бы насчет Бога пасть защелкнул, ежели не мечтаешь под церковный суд пойти и уже кнута попробовать. После Фронды ни католики, ни протестанты поминающих зазря не любят. Жечь, правда, перестали, но в колонии высылают по-прежнему. Э... ты, собственно, к какой конфессии относишься?

- Православный, - сказал он как-то не особо уверенно. - Меня крестили в детстве.

- Православный - это чего?

- Ну ортодокс. Как греки.

- Тогда символ веры прочти.

- "Отче наш, иже..." - Тут он запнулся, что особого доверия не вызвало.

- Это на каковском? - уточнил я. Опять какой-то чужой язык.

- Так на русском! - воскликнул он со слезой в голосе. - В России на нем говорят. Это на востоке. За Балтикой. Германия, потом Польша, Скандинавия и Россия. Иван Грозный, Петр Первый. Англичане плавали искать северный проход в Америку и в Тихий океан.

- Переведи.

- Чего? Тихий океан?

- Молитву, недоделанный.

Перевел. Может, он просто правильных слов подобрать не может? Или еретик? Совсем весело. Ну и пес с ним. В наших краях сойдет. Тем более что он католиком записан, а кюре в Де-Труа отсутствует. Исповедоваться некому.

- Да, а зачем на север плавали? - уточнил я. - Через Атлантику в колонии добираться проще.

- За перцем и другими специями, - ответил он, запнувшись. По-моему, просто не вспомнил, как эти "другие" называются. - В Индию. По морю, мимо осман. Ну турок ты хоть знаешь?

- А, Османская империя. Кто же не знает.

Воевали, воевали, да все невывоевали. А в Индию Габсбурги не пускают. Мало им Южной Америки - все норовят захапать.

- А татар?

- Так бы и сказал про Тартарию. А то какие-то Айвен Терибл1 и Россия... Ну чего замолк, ври дальше, да не завирайся.

# # 1 Иван Ужасный (Отвратительный) - британское прозвище Иоанна IV, которому позднее и в России добавили кличку Грозный.

- Я правду говорю, клянусь!

- Допустим, поверил, и как проверить? Из будущего - должен знать, что будет. Ну со мной все ясно, вряд ли в книги попал. Не стану выяснять, когда герцогом стану. А вот Людовик Шестнадцатый когда изволит почить навечно? Сколько же можно трон греть, пора наследнику уступить. Дату скажи, будущник.

- Не знаю я ваших королей!

Я рассмеялся.

- Вот и конец твоей красной байки. Но не журись, выступил удачно.

- Я знаю другое! Много знаю. Полезное.

- Давай, - кивнул я. - Выкладывай. Только чтобы полезное и легко проверяемое.

- Дай, пожалуйста, нечто острое, - сказал он после длинной паузы.

- На, - протянул я ему шило. - Сломаешь - шею сверну.

- Я был финансовым директором крупной компании, - лихорадочно бормотал он, корябая прямо по нарам. - Компьютеры здесь неуместны, но кое-что еще застал.

Половину слов я не понимал, но с интересом посмотрел на результат деятельности, пропуская мимо ушей фразы. Рисовать он, прямо скажем, не умел. Сетка с кругляшками.

- И че енто?

- Счеты! Простейшее устройство для выполнения арифметических действий.

Похоже, он где-то видел абак2. Но не запомнил внешнего вида.

# # 2 Счетная доска в Древней Греции или Древнем Риме.

- Это деревянная рама, - показывал он меж тем, - здесь проволока, и на нее нанизаны костяшки или деревяшки. Можно сделать на любое количество. Вверх от единственной до четырех счет возрастает от единиц до сотен тысяч, вниз десятые и сотые доли. То есть когда лавочник считает, получена от тебя одна монета плюс шесть, плюс четыре, - принялся он двигать рукой, демонстрируя. - Доходит до десятка - одна выше. Так можно отнимать, умножать или делить. Могу показать. Гораздо проще и скорее, чем в уме или на бумаге! - В голосе его звучало торжество.