Михаил Королюк - Квинт Лициний 3 (СИ)

- Откуда?! - Бросс вдруг экспрессивно всплеснул руками, - откуда у них появилась такая роскошь? И, джентльмены, это только первый вопрос. Отчего именно сейчас? Да еще таким способом? И почему Ленинград, а не Москва? Эти вопросы, да еще не привязанные непосредственно к текущим проблемам большой межгосударственной политики, должны были с самого начала оказаться в центре самого настойчивого внимания именно ЦРУ. Тогда еще была такая возможность. Вьетнам удалось "закрыть" - не без крови, но все же... А теперь в условиях разгорающегося иранского кризиса, у нас, пожалуй и ресурсов-то не хватит. Вместо сосредоточенности на главном наш потенциал растаскивается на решение мелких сиюминутных вопросов и вопросиков. Немудрено, что единственный по-настоящему действующий политик администрации - Бжезинский, не просто перетягивает на себя одеяло, а буквально выдергивает простыню из-под вас, коллеги.

Карлуччи поморщился:

- И президент и Збиг видят в нас лишь инструмент, который должен предсказывать будущее, а когда мы с этим не справляемся, начинается ад.

- Знакомо, - понимающе кивнул Колби, - основной ошибкой любого руководителя разведки является неумение внушить политикам мысль о наличии в нашей работе пределов. Мы должны исключать сюрпризы, предупреждая об их возможности. Но будущее всегда многовариантно... Мы не можем вычислить, какой из вариантов реализуется. Это просто глупо - ждать такого от нас.

- Да кто бы спорил! - в сердцах воскликнул Карлуччи, - но они-то этого не понимают. Президент вообще поначалу подвергал Тернера настоящим допросам, влезая в совершенно ненужные мелочи. А Збиг желает иметь дело с сырым необработанным материалом...

Колби усмехнулся:

- Ошибки начинающих. Я слышал, адмирала уже почти отлучили от Президента?

- Да, - подтвердил Карлуччи и безнадежно махнул рукой, - сначала он ходил на доклад через день, потом - раз в неделю, а сейчас - вообще два раза в месяц. Зато Збиг уверен, что ЦРУ должно работать только на него. С Сенатом отношения у нас так себе, сам знаешь, с АНБ в лучшем случае пакт о ненападении. Когда тут о стратегических вещах думать?

- На наше счастье, - Бросс решительно пресек жалобы Фрэнка, - у русских тоже не все слава богу. Им не удалось сохранить богатейший материал, доставшийся от Второй Мировой. Они, правда, подхватили немало от нас. А потом пришел Андропов, он цепко ухватился за новый инструментарий, но все это... неустойчиво. Даже если представить себе, что он станет Генсеком -- роль его при этом станет весомее, но, превратившись в публичную фигуру, он потеряет куда больше... И вот этот "ленинградский феномен" - это ведь маркер того, что у них внутри, в самом их ядре что-то очень серьезное пошло в разнос. Вот это важно в первую очередь, а не то, что именно вырывается из-за этого наружу.

- То есть, вы хотите сказать, что у Андропова сейчас какой-то кризис? - Колби вроде бы выглядел все так же - меланхолично любовался милыми приметами разбуженной природы, но его взгляд изменился, став внимательным и острым.

Бросс ответил подчеркнуто веско:

- Да, - потом мельком оглядел присутствующих, что-то отметив для себя, и продолжил: -Русские, как мне кажется, просто потеряли контроль над своими же изделиями. Они вам сделали королевский подарок, а вы не сумели им воспользоваться. А потом - все как обычно, - попрекнул Бросс "молодых коллег", - вы увлеклись оперативными игрищами, а надо было подумать и поставить принципиально иные задачи.

(Это был его конек -- он любил "подумать, а потом поставить задачи" и с удовольствием этим занимался с начала 60-х и до самой отставки в семьдесят первом году).

- Итак, Ленинград. Какой ресурс, как полагаете, мог бы там так оригинально сыграть? А я вам подскажу: с учетом того, что некоторые работы у русских велись с небольшим опозданием, но параллельно нашим, я в свое время заинтересовался Военно-медицинской академией. Там с начала 70-х ведутся чрезвычайно интересные исследования. В основном, в клинике психиатрии под руководством, если мне не изменяет память, Леонида Спивака, и при участии кафедр фармакологии, физиологии и биофизики. И, видимо, небезуспешно, раз уже через пять лет на этой базе создается целый институт КГБ с говорящим названием "Прогноз". А речь в тех исследованиях, джентльмены, шла об измененных состояниях сознания...

Карлуччи и Колби быстро переглянулись.

- Да, джентльмены, - покивал Бросс, - да, именно так, не меньше. И, вижу, вы узнали эту тему...

Он замолчал, давая собеседникам домыслить.