Илья Костюк - Другой путь. Часть 1. Книга 1 – Шарм

– Извините, Господин, – покачнулась брюнетка. – Мне что-то стало плохо, – сдержала порыв Третья. – Я пойду, отдохну, если Вы не против…

– Ступай, – помахал на прощанье Сеятель. – Я справлюсь.

Дождавшись свиста, мужчина снял утварь с плиты и залил фарфоровый чайничек кипятком. Голубые узоры на белом полотне сосуда, горячий и терпкий запах, вырывающийся из заточения. Что за прекрасная симфония…

– Господин, вас тут нечасто увидишь, – спустилась с лестницы Вторая. – Удивительно, не то слово.

– Ну, ну, Шарлотта, – расставлял чашки по столу мужчина. – У меня тоже иногда бывает свободное время. Садись.

– Только по-быстрому, – вздохнув, согласилась янтарноглазая. – Готовка сама себя не сделает.

– Конечно, не буду задерживать, – заструился солнечный напиток. – … Как твои дела, кстати? Нам редко удается поговорить наедине.

– Всё по сценарию, – обмочила губы брюнетка. – По вашему, конечно.

– Если у тебя не остается времени на себя, то я могу облегчить твой график, – слегка обеспокоился Сеятель.

– Нет, спасибо, – взглянула на господина девушка. – Иначе этим всем просто некому будет заняться, – промелькнула улыбка на её лице.

Шарлотта… Судьба обделила её, сначала наградив. Наши с ней пути несколько похожи, но цели разительно отличаются. Короткие черные локоны так подчеркивают строгую натуру, а яркие глаза – желание, ради которого можно пожертвовать всем.

– Как скажешь, – поставил обратно сосуд беловолосый. – Не буду отвлекать, – попрощался он, покидая кухню. – Заходи, если выдастся свободная минутка.

– Обязательно… – проводила взглядом Вторая. – Ладно, пора приступить к кулинарии…

Сцинг один из тех немногих городов Умеро, где люди больше беспокоятся о завтрашнем дне. Деньги и власть кружат людям головы, которые затем отрываются. Теневая оппозиция, взращенная политикой Колец. Казалось бы, зачем бунтовать, но никто и не бунтует… Противостояние двух сторон происходит незаметно, словно мановение крыльев бабочки.

Единое начало – религия, созданная Глаубе. Благодаря его поддержке как главы Колец мир наконец познал покой и радость жизни. Довольно слащавую радость. Все конфликты были прекращены, но проблемы остались, появились новые. Учение, призванное искоренить кровавую вражду, может привести к куда более плачевным последствиям.

– И тебя устраивает весь этот кукольный спектакль? – не мог понять собеседник. – Ты ведь не ради просто прозябания в глубинке пришёл сюда?

– Я до сих пор не нашёл ответа, – склонил голову Сеятель. – Картина мира вокруг меня распадается…

– Знаешь, почти каждый из нас чувствует себя так же время от времени, – похлопал по плечу парень. – Но у тебя есть цель, более глобальная, ради которой ты пошёл на все ухищрения.

– Прошло два с половиной года, – отметил, вздохнув беловолосый, – меня считают либо мёртвым, либо предателем.

– Но ты жив, и желаемое почти что лежит у тебя под ногами! – топнул по земле собеседник.

– С меня хватит, – встал с булыжника Сеятель. – Мои силы на исходе…

– Тебе виднее, – с улыбкой на устах пожал плечами парень.

Целый день Сеятель Процветания бродил по городу, пытаясь хоть как-то собраться. Добродушные жители предлагали отобедать с ними, отдохнуть, испив чудесных напитков, сваренных ими лично!

Так или иначе, остались лишь тьма и гром, блуждавший в ней с рычанием своим. Сверкая в ночи, молнии пронзали гладь небес, низвергаясь на землю. Наблюдая за этим в свете приглушённых кристальных лампад, Первый невольно вспоминал случившееся с ним, внимая боли.

– Уже не столь прекрасен вид сей, как в ту ночь, – прозвучал голос в тишине.

– У меня нет желания разговаривать с… вами, – промедлил шатен. – Лучше уходите.

– Мне известны твои печали, Шевалье…

– Ничего вам неизвестно! – сквозь зубы прорычал зеленоглазый, стараясь не шуметь. – Ваши… глупые способности не смогут передать всех моих чувств, что я испытывал тогда! – уже не сдерживался он.

– Тогда что сможет, если ты не готов поделиться с нами? – слабо улыбнулся мужчина.

– Вы в своем уме? – сменился холодом тон; прижал предплечьем к стене Сеятеля собеседник. – Я не позволю этому случиться, даже ценой своей собственной жизни, – стоял до последнего Шевалье.

– Да будет так, – сомкнул глаза беловолосый.

Дождавшись, пока апостол отпустит его, Сеятель встряхнул свою белоснежную рясу, испещренную золотом и кристаллами, и поднялся к своим покоям, находившимся в конце коридора.