В тот день, который привёл Палыча на скамью подсудимых, у него был запланирован рейс с командиром Сергеем Ихотиным.
Все знали, что Серёга парень хороший, но лишнюю копейку не упустит. Он и сам об этом говорил, приводя аргументом тот факт, что трое дочерей, жена и тёща заставляют его работать исключительно на лёгкую промышленность. Так в СССР называли отрасли экономики, отвечающие за одежду, парфюмерию и прочие женские штучки.
Посмотрев погоду, Палыч понял, что сегодня перегружать самолёт никак нельзя. Тепло. Ветер гарантировал нисходящие потоки перед перевалом, и кучёвка тоже обещала добавить экстрима.
Командир попытался убедить Палыча, что и не в таких условиях приходилось двойную загрузку через перевал таскать, но понял бесполезность своих стараний и дал Палычу команду заправить самолёт, а сам пошёл на склад.
В загрузочной ведомости, что принёс командир, значился груз весом 1200 килограммов. То есть ровно столько, сколько позволял максимальный взлётный вес.
У Палыча, конечно, были сомнения, но не самоубийца же в конце концов командир, чтобы в таких условиях перегружать машину, подумал он про командира.
Оказалось, что бывают случаи, когда желание заработать перебарывает здравый смысл.
В тот момент, когда они набрали безопасную высоту и перевал через минуту- другую, казалось, будет позади, их потянуло вниз так, что даже взлётный режим не только не предотвратил снижения, а лишь немного уменьшил вертикальную скорость снижения. Перед самой землёй самолёт вроде бы начал слушаться управления, но этого хватило только на то, чтобы пристроиться в глубоком ущелье на очень маленький клочок земли, где были деревья, которые уменьшили пробег самолёта, но изрядно потрепали самолёт и экипаж. В результате командир сломал ногу и челюсть и сильно повредил, скорее всего вывихнул, руку. Палыч отделался ссадинами.
Первым делом Палыч попытался передать сигнал бедствия. Но аккумулятор самолёта разбился при посадке.
Пришлось организовывать спасательные мероприятия. А значит, нужно оценить имеющиеся ресурсы и для начала проверить НЗ, который именно для таких случаев и предназначен.
Однако эта рутинная и на первый взгляд несложная задача оказалась очень непростой. Аварийный запас хранился в наглухо запаянном цинковом ведре. Вскрыть это ведро удалось с большим трудом часа через два.
Первым, что увидел Палыч внутри, вскрыв такого вида контейнер с аварийным запасом, был специальный ключ для вскрытия этого контейнера. В другое время это было бы хорошим поводом для шутки, но сейчас кроме злости никаких иных эмоций не вызывало. Затем в контейнере оказалось метров десять рыболовной лески, с одним крючком, без блёсен и грузил. Почему-то именно наличие последних веселило Палыча на занятиях по аварийно-спасательной подготовке. Также в комплекте аварийного запаса наличествовали свисток и инструкция, в которой особенно порадовали два пункта. Один из пунктов говорил: «Спирт использовать только для дезинфекции» (естественно, что кроме упоминания ничего не указывало на возможность его наличия). А в завершение лёгкого стёба над экипажем, оказавшимся в критической ситуации, в инструкции был ещё один пункт: «Первые два дня желательно воздержаться от приёма пищи».
Положение, в котором они оказались, было более чем незавидным. Оставаться на месте не имело никакого смысла. Найти их с поискового самолёта или вертолёта можно было только случайно, если таковые пролетят строго над ущельем. Аккумулятор самолёта разбился при посадке, а аварийной радиостанции на борту не оказалось. Значит, нужно было выходить самостоятельно. Километров через десять они окажутся на местности, где можно уже будет более-менее успешно обозначить себя сигнальной ракетой, если увидят или услышат поисковый вертолёт или самолёт.
Перед уходом Палыч осмотрел груз на предмет съестного, но нашёл только пачку печенья, оставленную, скорее всего, предыдущим экипажем, и грузовую накладную с отметкой общего веса груза 2029 килограммов. Всё найденное было помещено в планшет. Затем он написал записку о планах, очень хорошо понимая, что самолёт вряд ли найдут раньше, чем найдут их. Или не найдут вовсе. Потом из двух больших веток и чехла от двигателя сделал салазки, на которые перетащил командира. Тот был слегка грузен, но пока двигались под уклон, особого труда тащить салазки не представляло. Захотелось пить часа через три-четыре. Ещё через несколько часов начал одолевать голод.
Читать дальше