Мария Лобанова - Между светом и тьмой. Сити

– Понимал бы!.. Отдыхай теперь! – бросила девушка по- русски, развернулась и направилась дальше, куда шла до этого.

Танцовщица, переводя дыхание, шла по коридору. Куда она направлялась? Одну за другой она проходила двери номеров для

клиентов. Но возле одного из них остановилась и вошла внутрь, захлопнув за собой дверь.

И тут же снаружи послышались шаги. «Ой, как не вовремя-то!»

– девушка замерла. Подошла на цыпочках к замочной скважине… Напротив номера остановился… У необычной танцовщицы перехватило дыхание. Вот это да! Вот тебе и «медвежонок»! Привалила удача…

Жалко было бы, конечно, калечить такого милашку. Но делать нечего…

Обведя взглядом помещение, она скривилась: «Надеюсь, хоть бельё тут поменяли с прошлого раза?» Затем медленно и, насколько только возможно, тихо отошла к широкой, мягкой кровати, села в позу «не тронь меня, а то в глаз получишь», глубоко вдохнула и резко выдохнула…

Раздался стук в дверь. «Тааак! Всё-таки он видел, что я зашла сюда! Не так я себе всё представляла! Не так…» Девушка неслышно встала и, крадучись, стараясь не издать ни звука, подошла к двери. Сначала приоткрыла чуть-чуть, посмотрела мельком – вот он – медвежонок! – и… резко её закрыла, застыв на секунду с вытаращенными глазами. «Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ядрёна-сила! За что мне вся эта простокваша?!» – проносились стаями в её голове мысли кармического характера.

– Может, впустишь уже? Нельзя дорогого гостя держать на пороге! – раздался за дверью приятный голос.

«Какого? – нахмурилась. – Дорогого?! Откуда он, хрен- раскопай, знает?! И что за манера?..» – впрочем, размышлять у девушки времени больше не было, пора было решаться – что с

«гостем» делать? «Ладно… Была-не была!»

…Открыла дверь настежь, чтобы «гость» вошёл, хоть и делала это с некоторой опаской, нехотя, с необъяснимым трепетом где-то в области лёгких и диафрагмы.

Приглашение ему было не нужно, он тут же оказался внутри с радостным возгласом: «Приветик, моя девочка! Ты меня ждала?» Её ошалелый взгляд в тот момент говорил сам за себя, а мысли роились самые разные и с такой безумной скоростью, что уследить за ними было совершенно невозможно!

«Девочка» приняла решительный вид, взглянула на «дорогого гостя» несколько оценивающе, однако с некоей долей удивления: тот же ласковый, но безумно-мутный взгляд, а что там у него ниже твориться – даже знать не хотелось! Он стоял и улыбался поразительно открытой улыбкой в своём не менее сексуальном, чем взгляд, наряде: чёрные джинсовые брюки, чёрная обтягивающая футболка с белым крылатым черепом на груди, поверх отлично сидел фривольный расстёгнутый кожаный чёрный жилет, немного потёртый в нескольких местах, что только добавляло его владельцу брутальности, и завершала композицию свисающая с шеи металлического цвета толстая цепочка, чёрт знает из какого металла, но, наверное, не из простого – впрочем, она не разбиралась в этих побрякушках и не считала должным. На левой руке он носил браслет. Кажется, тот был из того же металла, что и цепь, да ещё в деревянной оправе. «Дерево какое-то странное, – смутилась мысленно девушка, – фиолетово-чёрное. Или это не дерево?..»

Красавчик смотрел на неё в упор и этим взглядом только очаровывал да добавлял неуверенности в дальнейших жёстких действиях.

«Да! Конечно! Ждала! Как же!» – внезапно выстрелила мысль в голове, оставив на лице девушки саркастическую усмешку. Хотя кому она врала? Конечно ждала! Однако что с этим «жданым нежданчиком» делать – в душе не представляла!

– Прям ночами не спала – дожидалась! – усмехнулась она в ответ французском. – Что ж мне с тобой делать?.. – по-русски спросила тут же сама себя и, зачем-то, вслух.

«Медвежонок» явно подобного хода не ожидал – опешил, взглянув на танцовщицу с удивлением, которое, впрочем, тут же сменилось привычной добродушной усмешкой.

– Эй, красотка, не будь со мной такой злой! Я, на самом деле, очень нежный! – продолжал всё с той же усмешкой очаровательный амбал, медленно и уверенно подходя к девушке всё ближе.

– Верю, – коротко и без эмоций произнесла она, также медленно отступая к роскошному «ложу любви».

– Мне не хотелось бы портить наши ещё не начавшиеся отношения! – продолжал он, затем неожиданно подхватил танцовщицу на руки со словами: «Иди ко мне, малышка!» – и мгновенно, но мягко уложил её на кровать, будто драгоценный бриллиант на порфировую подушку. Несмотря на горячие, сильные, большие, ласковые руки этого мужчины, державшие её бережно, как пушинку, и так же бережно опустившие её на эту злополучную кровать; на тёмно-карие тёплые, добрые глаза, жадно смотревшие на неё, обрамлённые такими густыми чёрными ресницами, что казалось, будто они подведены карандашом природы; всё же не хотелось с ним делать ничего из того, чего хотел сейчас он.