Алексей Живой - Коловрат. Судьба

– Ушли, говоришь? – произнес воевода и, не колеблясь, порешил: – Хорошо. Тогда и мы съездим. Своими глазами глянем, что враг учинил над городом.

И, подозвав Ратишу, велел прихватить сотню воинов, а остальных с Лютобором до срока оставить в чаще леса, чтоб дожидались здесь возвращения. Ратников приходилось беречь теперь пуще прежнего. После драки у стен Чернигова с людьми Ингваря поредело войско Коловрата. Едва семь сотен теперь было под началом воеводы рязанского, который спешил в свой родной город, но не мог проехать мимо, не разузнав, что стало с Пронском.

– В лагерь, где Захар ополчение из мужиков собирал, людей тоже отправь, – приказал Евпатий, чуть наклонившись к Ратише, – пусть разузнают, есть там кто живой, и сюда скачут скорее. Долго мы здесь не задержимся.

Ратиша кивнул, подзывая ближних к нему ратников. Когда трое ускакали на поиски лагеря, воевода обернулся к старшему из разведчиков и приказал:

– Веди!

Еще не успела сотня под предводительством Коловрата приблизиться к окраинам леса, как в воздухе появился отчетливый запах гари. Даже снег и мороз не были ему помехой. Ветра не было, но запах гари был таким сильным, что казалось, им пропитались все окрестности сожженного татарами города на много верст. То был запах смерти. Коловрат втянул носом этот жуткий запах и, еще не видя руин Пронска, понял – разведчики не ошиблись. Спасать здесь больше некого. Но какая-то неведомая сила тянула его на пепелище.

Не таясь отряд рязанцев выехал в поле, что раскинулось перед городом, и вскоре глазам воеводы открылись следы жестокой расправы, учиненной над защитниками Пронска.

Иссеченные и растерзанные тела жителей усеяли все поле от края до края. Видно, они пытались пробиться из подожженной крепости, но не смогли. И сейчас над мертвецами кружились вороны. Приблизившись к полуразрушенным стенам крепости, у самого рва Евпатий даже узрел волка, который не таясь отгрызал руку наполовину занесенного снегом мертвеца, одетого в дорогой кафтан. При виде людей волк поднял голову и зарычал на них, ощерив пасть, словно не хотел делиться с ними добычей.

– Пошел вон! – прикрикнул на него Коловрат в ярости. – Рано ты начал человечиной лакомиться!

Но волк не уходил, а продолжал рычать на Коловрата, разозленный тем, что ему не давали насладиться легкой добычей. Не выдержав, Евпатий сдернул арбалет, натянул тетиву и пристрелил волка. С пробитой грудиной, зверь упал и затих рядом со своей добычей, издав предсмертный хрип.

Воевода въехал в город прямо сквозь пролом в стенах. Оказавшись на главной площади, что была завалена мертвецами, которые уже вмерзли в кровавые лужи, Коловрат остановил коня и обвел тяжелым взглядом пепелище.

По всему было видно, что Пронск сражался отчаянно несколько дней подряд, даже после того, как город удалось поджечь. Навершия башен были снесены ударами камнеметных машин, а многие дома в глубине городских укреплений превратились в труху. Через главные ворота, укрепленные телегами и заваленные изнутри мешками с землей, татарам прорваться не удалось. Лишь тогда, когда ров был засыпан, а стены проломлены стенобитными орудиями сразу в двух местах, этот небольшой городок удалось захватить. Татары явно не рассчитывали на столь упорное сопротивление, которое организовал воевода Орех, как видно погибший со всеми. Им даже пришлось применять здесь тараны и камнеметные машины, поскольку ворота никто не пожелал открыть.

«Представляю, в какой ярости был военачальник, что командовал осадой, – подумал Коловрат, хмуро взиравший на это пиршество смерти, – ведь Пронск своим сопротивлением связал часть татарских сил на несколько дней и подарил их Рязани».

Месть разъяренных татар была ужасна. Все, кто не погиб во время осады, были растерзаны и жестоко убиты. Их тела разрублены на куски. Руки, ноги и головы жителей непокорного Пронска усеяли всю главную площадь и окрестные улицы. Телами мертвецов был завален даже ров напротив пролома в стене и прямо по ним проскакали татарские кони. Похоже, не выжил никто. Некому было хоронить убитых. Замерзших мертвецов, наполовину занесенных снегом, уже глодали птицы и звери из окрестных лесов.

– Не продержался Пронск до нашего прихода… – горестно произнес Коловрат, взглянув на кружившее в сером небе воронье.

Хмурое зимнее утро входило в свои права. Уже рассвело. Но солнце все еще пряталось в дымке облаков, словно не решаясь потревожить своими лучами прах защитников города.