Петр Илюшкин - Страшная граница 2000. Часть 3

Тут-то и подошёл мент. Оглядев мою военную форму, грубо вопросил:

– Оружие-боеприпасы везёте?

– Ага! Полная сумка гранат! – ответил я злым спросонья голосом.

«Что я ляпнул!» – мгновенно проснулся я, вспомнив о гранатах в карманах бушлата.

На моё счастье, мент оказался обидчивым и незлобивым. Пробурчав что-то невнятное, он решил не дразнить спящих людей.

Так что спасло меня только чудо.

Вахид, заметив подозрительный взгляд Раимгулова, дружески похлопал меня по плечу:

– Петро – мой брат! Вместе учились в Волгограде, в интернате. Так что не подозревай его. Честный парень!

– Эт точно, честный! – вздохнул я печально. – Потому ни квартиры нет, ни денег. Шеф мой Калинкин отказывается давать жильё, хотя это его обязанность. Как командира. Пришлось мне в суд подавать.

Вахид улыбнулся:

– И квартиру сразу дали?

– Ага! Догнали, и ещё раз дали. Судья Московского военного суда полковник Павлёнок ехидно спросил: «Это иск у Вас? Или исковое заявление?» Я наивно ответил, что ничего не понимаю в терминах, поэтому адвокат всё составлял. Павлёнок-собака опять пристаёт. Мол, угадай с первого раза. Ну, говорю, пусть будет иск. Павлёнок обрадовался: «Ага! Не угадали! У Вас не иск, а заявление. Поэтому возвращаем без рассмотрения».

Вахид лукаво усмехнулся:

– Ты захвати в плен Калинкина, да вместо выкупа запроси квартиру! Или нет у него квартир?

– Как же! Нет! Консорциум по всей России строит многоквартирные дома. Целый завод железобетонных изделий на них работает в Москве. Даже сюда, в Аргунское ущелье, присылает свои бронеколпаки. Поездом тащит до Грозного, а затем фурами – сюда. По всему периметру погранотряда на Тусхарое установили. Сделаны колпаки по ультрасовременной нанотехнологии! Поэтому цена вышла космическая, будто колпаки – из чистого золота!

– Чего? Какие нанотехнологии? Какое золото! – удивился Вахид. – Колпаки эти делали на старом разваленном эРБэУ (растворо-бетонном узле) Итум-Калы! Там же плели заборы из ивовых прутьев. Назвали донскими казачьими плетнями.

Да уж! Казачьи, с Дона-батюшки!

Видел я накладные-бумаги на эти кривые плетни. Цена, с учётом «доставки с Тихого Дона», запредельная.

Золотые плетни, золотые бронеколпаки!

Много золотишка намыл полковник Калинкин в мутной воде дикого Аргуна, много.

Однако самого этого пухлого нежного полковника изловить в ущелье почти невозможно.

В отличие от нас, безденежных офицеров, его толстая морда никогда не передвигается автотранспортом. Только вертолётами, только с надёжной охраной.

«Вахид, наверное, выловил бы моего любимого шефа да потряс на предмет золотишка» – вздохнул я, поглядывая на стену комнаты.

– Что, рисунок понравился? – спросил Вахид.

Сфокусировав взгляд на небольшой картинке с изображением горской сакли, я спросил:

– А что это?

– Окраина Итум-Кале. Старинный рисунок, 1840 года.

– Странно! Неужели чеченцы тогда рисовали?

– Брат! Это же Лермонтов рисовал! Ты что, не знаешь?

Смутившись, я что-то пробурчал. А Вахид попросил хозяина дома, крепкого рыжебородого парня, принести ксеру рисунка.

Когда хозяин вернулся с копией, я уставился на большую пластиковую кобуру пистолета, закреплённую на его поясе:

«Автоматический пистолет Стечкина! Откуда?»

Заметив мой взгляд, Вахид мрачно усмехнулся:

– Трофейный! 21 февраля наши «хлопнули» в ущелье Мартан-Чу целый взвод спецназа!

Видя, что настроение моё совсем испортилось, он постучал по наручным часам на своей огромной лапе:

– Сейчас – почти час ночи. Давай так. Отвезём вас поближе к блокпосту. Скажете, что удалось скрыться от погони. Остальные погибли. Извини, брат! Война есть война!

глава 2

– Поздравляем, сержант! – первые слова, которые услышал Антон, очнувшись в госпитальной палате.

– С чем? – разлепил он спёкшиеся губы и попытался сфокусировать левый глаз на расплывающейся белой фигуре доктора. – С чем поздравляем?

Пересилив боль, контрактник дотронулся до головы, забинтованной вместе со вторым глазом.

– С днём рождения! Сегодня – 23 Февраля!

– Так это. Ну! – замялся сержант. – Так День защитника это! А я летом родился!

– В этом году, 2000-м, у тебя второй день рождения! – улыбнулся доктор. – Ладно, Филиппов, не разговаривай. Береги силы.

– Глаз живой? – потрогал повязку Антон.

– Живой-живой! Только нос твой придётся лепить заново. Срезало как бритвой! Да не волнуйся, новый слепим. Лучше прежнего!