Александр Михайловский - Год 1914-й. До первого листопада

– И какие же истины, Ваше Высочество, преподал вам сей таинственный господин, бродящий между мирами как между спальней и ватерклозетом в своем доме? – скептически поинтересовался генерал-полковник фон Хётцендорф. – Или, может, это страшная тайна, какую положено знать только посвященным?

– Это действительно тайна, – подтвердил Франц Фердинанд, – но вам ее знать не только можно, но и нужно. А то по незнанию наделаете непоправимых глупостей, за которые вам потом будет не только стыдно, но и больно.

– Так, а вот это уже интересно… – произнес фон Хётцендорф, – я вас внимательно слушаю.

– Истина первая, – сказал эрцгерцог, – большая война в Европе, в которой в смертельной схватке сцепятся страны Центральных держав и Антанты, начнется в сроки до тридцатого сентября включительно. Признаком тому служит новый закон о военной службе, принятый французами год назад. Один возраст задержали в строю, два сразу призвали, что дало удвоение армии мирного времени. Первого октября, если не случится войны, самый старший из четырех возрастов должен быть подвергнут демобилизации, что лишает эту затею смысла. Отсюда вывод, что в течение трех месяцев Франция собирается сцепиться с Германией за обладание Эльзасом и Лотарингией.

– А при чем тут мы? – спросил генерал-полковник фон Хётцендорф. – Где Париж, а где Вена?

– Сейчас объясню, – кивнул эрцгерцог. – Все дело в том, что франко-русский и франко-британский союзные договора устроены совсем не так, как наш Двойственный Союз. Немцы поддержат нас в любом случае, даже если мы сами будем нападающей стороной, а вот если Франция нападет на Германию, то русские и британские солдаты останутся в своих казармах, ибо договоры внутри Антанты сугубо оборонительные. Поэтому Парижу требуется, чтобы Германия напала либо непосредственно на Францию, либо на Россию, после чего французы получают себе замечательного союзника, способного давить на пруссаков с мощью парового катка и отвлекать на себя ровно половину германской армии. Но вся загвоздка в том, что прямо сейчас кайзер Вильгельм нападать ни на кого не собирается. Он хочет сначала достроить Флот Открытого Моря, который сокрушит на морях британское могущество, и только потом начинать воевать. Вступить в войну с Российской империей Германия может только в том случае, если та объявит мобилизацию или нападет на нашу Двуединую монархию. Русским сейчас тоже нападать на кого-либо не с руки: перевооружение их армии еще не закончено, новые линкоры стоят у достроечных стенок, поэтому совершить что-то подобное они могут только если им потребуется выручать из беды своих союзников, то есть сербов. При этом Сербия связана с Францией даже больше, чем с Россией. На Балканах все продается и все покупается, включая вопросы войны и мира, а деньги у французов есть…

Тут начальник австрийского генерального штаба длинно и грязно выругался с применением обсценной лексики гвардейских казарм. Франц Фердинанд дождался, пока его гость отведет душу, и добавил:

– Кстати, информация о том, что решение о подготовке покушения на мою особу принимал, в числе прочих, сербский принц Александр, поступила как раз от господина Сергия, и, судя по поведению сербской стороны, она совершенно достоверна. Но это далеко еще не все истины. Истина вторая – о подготовке покушения на мою особу знали не только в Париже и Белграде, но и в Вене с Берлином. Как выразился господин Сергий, в прошлой жизни офицер русской военной разведки, все было исполнено в любимом французском стиле «тихо и незаметно ползет слон по посудной лавке». Террористов, швырявших в меня бомбы и стрелявших из пистолета, собрали на совещание, и не где-нибудь в Сербии, а в Тулоне – наверняка потому, что их должен был инструктировать большой чин из Второго Бюро, которому невместно покидать границы Французской республики. И в нашей, и в германской разведке есть люди, обязанные отслеживать подобные встречи, особенно если в них участвует такая одиозная фигура, как майор Танкосич. Мы особо внимательно следим за сербами (которым мало ли что может прийти в голову), а германцы – за лягушатниками. Уже потом, вспоминая события того дня, я понял, что граф Потиорек делал все возможное не для обеспечения моей безопасности, а для того, чтобы сделать из моей особы наиболее удобную мишень. Господин Сергий вскользь упомянул имя принца Монтенуово, но мне показалось, что он осведомлен о нашей вражде намного больше среднего обывателя. А теперь, мой добрый Франц, я хотел бы знать, имели ли место донесения нашей агентуры о встрече террористов в Тулоне и прочей подготовке покушения на мою особу, и если имели, то кто приказал положить их под сукно…