Галина Гончарова - Черная осень [litres]

Портье понял, что пожаловала достаточно серьезная особа, и стал еще почтительнее. Мало кто из их постояльцев хорошо разбирался в винах и кухне. Это же с ума сойти, какой моветон! Иногда к улиткам заказывали красное! Сладкое! Еще бы водку заказали, вот позорище было бы! Отвратительно!

– А завтра мне понадобятся портной и куафюр, – продолжала девушка.

– Какого портного прикажете?

– Есть в вашем городе кто-то работающий в лионесском стиле?

– Лионесском, тора?

– Да. Простенько, со вкусом, не слишком вычурно – у меня нет настроения для ламермурских мод. Вы же знаете, что сейчас творится в Русине…

Портье знал.

Покивал, хотя и не посочувствовал – с чего бы? Это же Русина, считай, другой конец света! Сдались ему те антиподы!

– Завтра пришлю. А куафер?

– Пожалуй что тоже лионесский, – выбрала Нини. – Не раньше полудня. К десяти утра горячую ванну для меня… да, завтрак для меня и моего охранника. Я надеюсь, номер люкс у вас с садом?

Портье изобразил отчаяние.

– Тора, увы мне…

– Нет?

– Простите, тора.

– Возможно, я могу где-то выгулять своего охранника?

– Тора, я могу прислать слугу…

– Нет-нет. Мой охранник гуляет только со мной. Я не хочу, чтобы он покалечил вашего человека.

Портье поежился. И тут же заверил, что пришлет мальчика-посыльного. Тот покажет торе, где можно погулять с собакой, безопасно. Там весь цвет герцогства по вечерам прогуливается. По утрам, конечно, только слуги, но там все равно безопасно. И полисменов много…

Нини отдала еще несколько распоряжений, оставила крупную купюру в качестве чаевых и отправилась в номер.

Первый шаг сделан.

Поздно вечером, вытянувшись на кровати и наслаждаясь шелковым бельем, Нини думала о дальнейшей жизни. Рядом на кровати лежал сытый и довольный Полкан.

Негигиенично?

Плевать!

Это людьми можно брезговать! И нужно! Но не животными! К освобожденцам Нини и щипцами бы не притронулась, а собаку искренне полюбила. И не видела ничего плохого в совместном сне.

Постепенно все образуется, она уверена. Главное – начать…

И Анна составила ей хорошие инструкции. Но откуда сестра могла все это знать?

Это не важно! Вот они увидятся, и Нини все узнает. А пока – нужен дом. Нужны надежные документы.

Нужно легализоваться.

И она справится!

Ради сестры, ради ее сына, ради себя самой…

Она – справится.

Поезд – это замечательное место для тех, кто желает откровенности. А если тебе есть что скрывать?

Тогда проблемы.

Поезд – это совершенно особенное времяпрепровождение. Неспешный стук колес, беседа за чашкой чая или игрой, наблюдение за пейзажами в окнах…

Да, беседа.

Слова – самые безжалостные предатели, по которым можно определить все. Происхождение, воспитание, убеждения, самое сущность человека. Говорит он «что» – или «че», «спасибо» или «благодарю», вставляет в свою речь слова из других языков – или нет…

А о чем человек может проговориться?

Да обо всем!

Если бы на месте Яны была Анна, жом Тигр расколол бы ее в три минуты. Но Яна попросту рассказывала о своей жизни. Как они с отцом ходили в лес, как охотились, как кабана свежевали, как оленя… как на браконьеров засаду устроили.

Жом Тигр слушал, кое-что рассказывал о себе. Яна не сомневалась – ей достался улучшенный и облагороженный вариант биографии. Но ведь и она не сильно откровенничала?

По некоторым оговоркам она догадывалась, что у Тигра были не лучшие отношения с семьей. Что дома он не был уже долгое время.

Что у него есть брат… умерший?

Да, возможно.

А так жом Тигр был закрытой шкатулкой. Хотя Яна и не рвалась ее открывать. И сложись все иначе, доехали бы они спокойно до Звенигорода и расстались почти по-дружески – по-английски, не прощаясь.

Но…

Откуда при разных революциях и потрясениях вылезает столько гопников и бандитов? Тюрьмы, что ли, открывают?

Классик так и писал: «Темницы рухнут, и свобода…»

Оно так, но ведь в каждую тюрьму не только за политические убеждения сажают! Там еще полно и остальной дряни! Убийцы, грабители, разбойники, воры… кому они классово близкие, а кому – век бы не видеться и радоваться.

Яна не была уверена насчет конкретно этих разбойников, может, они активизировались, может, освобожденцы, в соответствии с названием, освободили своих братьев по разуму, спрашивать не тянуло.

Да и некогда было.

Когда поезд дернулся – и внезапно начал замедлять ход, останавливаться посреди равнины, на которой ему совершенно бы нечего делать…