Галина Гончарова - 2. Зима гнева (СИ)

Те, кто приходит отнимать хлеб, отнимают самое жизнь. Они не могут быть никем иным, только врагами. Только убийцами.

Пуля - или голод?

Пуля милосерднее...

Прасковья лежала и молились. И рука Мотри в ее ладони дрожала. Подруга была жива, это было хорошо...

- Парашка, как же так...

Почему шепот слышнее крика?

- Не дергайся.

Сейчас важно только это.

Чтобы не пристрелили по ошибке. Не затоптали. Не...

У нее дети. Она должна выжить, остальное - побоку.

Ванятка и Васятка сейчас в лесу. Если мать не придет, они обречены. Она должна выжить...

А еще Прасковья знала - когда ее муж вернется... жены у него не будет.

И семьи у него тоже не будет.

Женщина может простить многое, но когда их детям нужна была защита, мужа не было рядом. Когда ей нужна была помощь, его не было рядом. А коли так....

Не было тебя рядом?

Обошлись?

И иди к Хелле! Женщины могут простить - за себя. Но за детей они не простят.

***

Лежать пришлось минут пятнадцать. Но страшнее времени в жизни женщин - не было.

Лежать, слушать выстрелы, слышать крики... а ведь и их тоже... могут.

Прасковья это понимала, и лежала тихо-тихо. Мотря - та вообще обеспамятела от страха, замерла, аки заяц, и только тихо-тихо вздыхала. Иногда.

Наступающая зима покрывала лужи первым ледком, припорашивала легким инеем.

На белом кровь - алая. На черном - тоже алая.

Долготерпение было вознаграждено.

- Гони их по домам!

Крики, шум...

Прасковья вылезла, только когда на площади никого не осталось. И то - вылезла...

Не встала во весь рост, не принялась отряхиваться, не пошла домой гордо и с достоинством...

Перевернулась на живот, пнула как следует подругу, чтобы та пришла в себя, и кое-как поползла. Медленно, очень медленно, вдоль канавы...

Ничего.

Лучше пять раз покрыться грязью, чем один раз - накрыться землей. Мотря, похоже, думала так же. Она ползла за подругой, и для разнообразия больше не вздыхала. Только икала. Тихо, часто и отчетливо...

***

Женщины отважились встать на ноги только ближе к окраине деревни, когда их не видно было за кустарником. Мотря потрясла головой.

Еще раз икнула.

И - в ноги поклонилась Прасковье.

- Век благодарна буду, сестрица.

Прасковья ответила таким же поклоном.

- Кто доброе дело сделает, тому Господь отплатит.

- Воистину, - отозвалась Мотря.

На этом ритуал был закончен, и дамы перешли к делу.

- Парашка, откуль ты про таких знала? - принялась выспрашивать Мотря.

- Откуль... оттуль, - проворчала Прасковья. - Предупредили. Беги домой, да зарой в подполе, что сможешь. Скотины у тебя вроде как немного, может, что и оставят... а вот зерно точно заберут. И детей прибери, у тебя старшенькая в пору входит.

- Я уж ей сказала ховаться в погребе...

- Ты меня послушай, - глаза у Прасковьи были серьезными.

Страшно серьезными.

Грабить будут. Убивать. Насиловать...

Тора Яна была права. Сейчас Прасковья благодарила Творца, что к ней на порог занесло эту женщину.

Мотря кивнула. И затрусила к своей избе.

А Прасковья, не особо задумываясь, отправилась в лес.

А чего ей?

Подожгут избу?

Да и пес с ней, самой бы живой остаться. Все одно, там из живности только тараканы. Плохо, конечно, и добра жалко, а только жизни лишиться - не хочется. Или, того веселее, не просто так ее лишиться. Мужики злые, молодые, голодные... если они здесь хоть на пару дней задержатся - в лесу оно безопаснее будет.

Остальная деревня?

Так и сами не маленькие...

Прасковья совершенно не рвалась бегать и всех предупреждать. Что - никому не ясно? После выстрелов-то?

После трех или четырех трупов, которые остались на площади? Кажется, там был фельдшер, кто-то из баб, пара мужчин... дядька Силантий... нет, точно Прасковья сказать не взялась бы. И то, что уже помнила - чудо.

Лучше она в лесу с мальчишками отсидится, все спокойнее будет.

***

И было спокойно.

Когда она подходила к землянке.

Когда кинулись ей на шею сыновья.

Когда побледнел мертвенно Ванятка - мам, у тебя кровь на лице...

Чужая.

Повезло - это просто чужая кровь. Брызнуло, наверное. А могла бы и ее быть...

Если бы не тора Яна, так и было бы. А еще она накупила бы всего и оставила в доме. И детей не прятала бы...

Глупость?

Так ведь мир!

Кому придет в голову такое проделывать, ежели войны нет? Когда враг приходит, тут понятно - ничего хорошего от него не ждешь.

А от своих?

От тех, кто с тобой на одном языке говорит?

Кто, может, вчера рядом жил, мало не в соседней избе... Прасковья, хоть и вся в тревоге была, а Федьку-бобыля заметила. Стоял рядом с одним из "збройных".