Алексей Янов - Крест на Крест

Всё это полностью противоречило тем принципам производственного процесса, что внедрялись и закладывались на моих предприятиях. У нас практиковалось разделение труда. Рабочие выполняли отдельные операции, что само по себе существенно повышало производительность труда. Активно возрастала роль наёмного труда по мере сокращения процента использования рабского труда в добывающих и строительных отраслях промышленности (почти половина полоняников уже крестилось в православие, обретя тем самым относительную свободу, кроме права свободного перемещения по стране).

Поэтому, если мы хотим избежать в будущем застоя, то должны, по мере сил, способствовать складыванию свободных от цеховых ограничений и регламентов производств, их развитие должны сдерживать только факторы естественного характера. А самое главное, с цехами никак не может сосуществовать и уживаться технически сложные машинные производства, что уже начали использоваться и повсеместно внедряться. И, что не менее важно, у нас всё это дополнялось внедрением прогрессивной формы акционерной собственности и передового налогово — правового регулирования производственной деятельности.

Политические метаморфозы (установление абсолютизма), которые сейчас происходили под мою диктовку на Руси, соответствовали, в историческом масштабе, тем изменениям, что происходили в экономическом укладе внутри государства, одновременно производя по — настоящему революционные социальные потрясения и в самом обществе. Сами посудите, в передовых странах Западной Европы «сословная феодальная монархия» в период позднего феодализма и промышленного переворота, вызванного появлением мануфактур, сменилась «абсолютистской монархией». Королевская власть подчинила себе феодальную аристократию и при помощи бюрократического аппарата уже в 16 веке в Англии и Франции были созданы централизованные национальные государства. Сословно — представительные органы были или распущены, или потеряли свою прежнюю роль и значение. Законодательство, налоги, внешняя политика попавшие в полное распоряжение абсолютистских монархий давали им возможность заводить постоянные армии.

Социальной основой таких абсолютистских монархий стало дворянство и зарождающаяся буржуазия. Последнее обстоятельство способствовало развитию национальной промышленности и торговли. Я прекрасно осознавал, что буржуазия — это мина замедленного действия. На первый порах, она кажется белой и пушистой, но стоит ей как следует окрепнуть, так она немедленно начнёт заявлять свои притязания на политическую власть. А дальше многое уже будет зависеть от того, как себя поведёт абсолютистская монархия. Здесь возможны два варианта. Или буржуазия будет допущена к управлению страной, и тогда произойдёт формирование конституционной монархии. Или монарх начнёт противодействовать буржуазии, всячески подавляя и ограбляя её, опираясь только на силы феодальной реакции. В этом случае неминуемо произойдёт социальный взрыв, в виде буржуазной революции.

Я видел грозящие России опасности, но политическое единство страны на данный исторический период настоятельно требовало утверждение абсолютистской монархии, с её жёстким, вертикально выстроенным бюрократическим аппаратом и государственно — монополистическим капитализмом. В противном случае, расползание страны неминуемо при более слабых монархах — государях. Поэтому уже сейчас жизненно необходимо обеспечить политическое единство страны. Выработать у нынешнего и последующих поколений привычку к совместному проживанию, накопить в этом отношении положительный опыт, в конце концов, осознать себя единым и не делимым русским этносом. Волыняне или новгородцы не должны чувствовать себя отдельными народами, чем — то отличными от тех же смолян.

Люди должны ощутить все экономические выгоды, оценить безопасность проживания в единой, большой и сильной стране. Тогда даже некомпетентный монарх своим правлением не сможет подорвать единство Русского государства. Не внутренние противоречия, а только внешние факторы могут попробовать на какое — то время разорвать на части общую плоть страны. В РИ, повторно сплотить вместе всех восточных славян удалось очень поздно, лишь в конце 18 века, а ещё через двести лет всё это бездарно развалить. Но сейчас — то история повернула совсем по другому пути. То же самое Литовское государство, выступавшее в РИ собирателем западно — русских земель, умерло, так и не родившись. А уж о формировании в нынешнем варианте истории Смоленской Руси, испытывающей в данный момент на себе все прелести машинно — технической революции, я лучше промолчу, поскольку подобных прецедентов и близко не было.