Алексей Янов - Княжич [litres]

Сожрав прям-таки со зверским аппетитом лебяжью лапку, шмат кабаньего окорока и подзаправившись пивом, Перемога принялся меня просвещать на предмет «ху из ху» из здесь присутствующих.

Относительно самого Перемоги Услядовича, своего воспитателя, я особо распространяться не буду. Для княжича он был подобно второму отцу, щедро одаривал его, а с недавних пор меня, всеми своими знаниями и умениями без всякой утайки. Как говорится, с таким человеком готов пойти в разведку!

– Главного воеводу нашего князя, Злыдаря, ты уже знаешь, – просвещал меня Перемога, нашёптывая в ухо.

«Да уж, наслышан!» – подумал про себя. Злыдарь – главный воевода княжеской дружины. Ему было около сорока лет. Это был приземистый коренастый человек с грубыми чертами лица. Его лицо отражало душу – хоть и грубую, но зато храбрую и прямую. Дружинники любили своего предводителя, потому что он был таким же простым рубакой, как и они сами.

Дождавшись от меня согласного кивка головой, Перемога продолжил шептать мне в ухо.

– Видишь вон того воя, со шрамом на ухе и золотой гривной на шее? – я перевёл взгляд на здоровенного бочкообразного мужика лет сорока. – Это Малыть – «правая рука» Злыдаря.

Сотник во многом был под стать своему командиру, но все эти черты в нём присутствовали в ретушированном виде.

– Рядом Анфим… – продолжал меня просвещать Перемога. – Флотоводец, кормчий, участвовал в сражениях на речной воде и в Варяжском море. Неизменный глава судовых ратей, буде такие князем собираются. – Мореман, одним словом, правда, со своей кровавой средневековой спецификой. Рядом с ним всегда тусуются его замы-подельники, отъявленные пираты. Осляд – дружинник «детский» князя, служил в купеческих «детях». И его старший двоюродный брат Вышата – дружинник «детский» князя, служил в купеческих «детях».

Братья, несмотря на свою пиратскую деятельность, показались мне людьми прямыми, без второго дна, но не в меру жестокими. Для них человека убить – что комара прихлопнуть.

Да и остальные десятники и большинство простых дружинников были еще теми отъявленными головорезами. Вообще, внутренние взаимоотношения в дружине имели специфику, более всего свойственную дореволюционным казакам. Взаимоуважение, субординация, готовность погибнуть за други своя, ну и тому подобное… Во взаимоотношениях между дружинниками, несмотря на довольно специфический контингент, не было фальши, жестокости, излишней дедовщины. Царили если не дружба, то приятельство и взаимовыручка. Вот такая получалась большая семья, в которой князь играл роль ее главы и непререкаемого авторитета. Воеводы же воспринимались рядовыми бойцами просто как атаманы и старшие товарищи – на поле боя им беспрекословно подчинялись, а в быту могли и поспорить и малость поругаться, но без фанатизма. Зарплата простого дружинника равнялась трём гривны серебра в год, плюс кормление за счёт князя.

– Боярина Дмитра, приехавшего из Смоленска, ты уже знаешь. Чутка поодаль сидит боярин Воибор Добрынич, видишь, как он шамкает челюстями? У него больше половины зубов выбито.

Дмитр был худее и выше Воибора. Очертания лиц бояр прятались в бородах.

Сидящий рядом боярин Жирослав Олексич выглядел весьма колоритно. Смуглолицый, с немного крючковатым носом, иссиня-черными волосами и бородой.

Рядом с ними восседал заройский наместник князя, именем Онфил – грузный мужчина с одутловатым лицом.

Фёдор – второй сотник, сидел с другого края стола. Ему было тридцать лет, он возглавлял отряд конных стрелков князя, будучи сам отменным лучником и наездником. Малк, десятник, имел весьма зловещую внешность из-за неправильно сросшихся шрамов на лице. Бронислав, десятник, обладатель длинных усов и ежика полностью седых волос на голове, хотя ему еще не было и тридцати лет. Аржанин – десятник. Его имя означало «ржавая солома». Это был крупногабаритный рыжеволосый детина. Правда, левая рука его была малоподвижна из-за разрубленных на ней сухожилий, но эта инвалидность вполне компенсировалась, как говорится, «одной правой».

К рядовым дружинникам я тоже стал присматриваться, их было около сотни. Стараясь при этом выявить наиболее терпеливых, смекалистых, способных в будущем взяться за обучение пехотинцев. На общем фоне выделялся Клоч – рядовой гридень, черноволосый парень лет двадцати с хорошо читаемыми следами интеллекта на лице.

Дело в том, что у меня в голове уже не первый день рождались, перемешиваясь в разнообразных построениях, греческие фаланги, римские легионы, колонны немецких кнехтов, щедро сдобренные английскими лучниками, генуэзскими арбалетчиками и русскими стрельцами. Потому как нынешняя организация войск, их структура и вооружение были никак не способны ни быстро объединить Русь, ни в последующем противостоять монголам. В ближайшее время я подумывал взяться за изготовление немецкого воротного арбалета, прикидывая в уме, а потом и в чертежах, угольком на бересте, его устройство.