Александр Плетнёв - Цепкие лапы времени [litres]

Крючков ушел… удивленный, несогласный, но всегда готовый поддержать.

И Андропову крайне необходима была эта поддержка ближайшего помощника. Это ручательство, за реализацию намеченного. Не столько сейчас, сколько после. После февраля 1984 года, когда его остывшему телу будет уже все равно. Про «остывшее тело» это была даже не мысль – сиротливый отголосок.

На бледном лице не отразилось ничего, свыкнувшись и принимая.

Тема «жизни-смерти» мешала сосредоточиться, отвлекала от «математики экономики», хитросплетений политики, кадровой комбинаторики. Все больше уводя в сторону, рождая мысленные несвязанные обрывки, требующие систематизации… хотя бы вот если взять и начеркать их на листке.

Однако…

Потом, чуть позже, когда выпадет первый снег, коий всегда так впору российской столице и к лицу – припорошив белым, будто польстив старому циничному городу вуалью невесты (ну-ну, припудрилась, похорошела)… убежденный шефом генерал-лейтенант будет повторять его аргументы… сам убеждая.

Хоть разговор и начинался не с этого. Но все об этом же…

Переход на «ты» с Устиновым получился легким и саморазумеющимся, учитывая, как за последнее время они все успели настроиться на деловой лад узкого круга. В это «на ты» почему-то по-прежнему не вписывался нынешний министр внутренних дел Федорчук, оставаясь в вежливой дистанции…

Здесь сегодня мог бы быть и Огарков. Но сегодня его не было. «Соображали» на троих.

– Затеяв преобразования, которые обречены изменить страну, Юрий Владимирович ориентируется на него… прям упрямо загипнотизирован этой идеей.

– То есть и ты все же полагаешь этого Терентьева в правительство? – Правильно понял интонированную подачу Крючкова министр обороны. – Вплоть до главы?

– А кого? Меня? Других? Зная, как они все прошляпили, а другие зашельмовались? А может?..

– Меня? – совсем не удивился Устинов. – Я не потяну. Или не протяну.

Дмитрий Федорович, и без того крайне задумчивый, тут совсем погрузился в себя.

– Вообще не поеду на тот «Щит-84». От греха. Без меня обойдутся. Вместе с обязательным указанием отработать версию «инфекционной атаки». Это в ведении КГБ в том числе.

– В том числе, – согласился Крючков, барабаня пальцами по столу, продолжив искать варианты… – или Романов? [151] Есть версии, что маршал Устинов подхватил некую инфекцию на учениях «Щит-84» (после которых с похожим диагнозом умирает министр обороны ЧССР генерал Дзур, что является примечательным совпадением) либо позже и тоже с очень сомнительными обстоятельствами. Крючков поневоле опирается на доставшиеся скопом «материалы будущего», где в том числе попадаются и непроверенные, конспирологические редакции, что якобы Г. В. Романов, метивший на пост генсека, мог приложить к этому делу руку. Веря или не веря такому, больше надуманному предположению, тем не менее у генерала КГБ выскакивает фамилия.

– А что Романов? – встрепенулся Федорчук.

– Слышали присказку? «…при Романовых империи рушатся». Романов тоже не подходит. Совсем не подходит. Я все же предпочел бы довериться сценарию Юрия Владимировича, где нам отводится роль закулисный кукловодов, дергающих за ниточки марионетку.

– Равно до той поры, пока его будем контролировать.

– Не позже, чем помрем, – наряду с усмешкой из уст Устинова это прозвучало «черным юмором», – этот морской башмак Терентьев оказался парень не промах. Мыслит геополитически, сразу масштабами.

– Масштабами уж точно… как привычно военным… подобно Жукову, тактически разменивающему полк или дивизии ради стратегической победы фронта. Помните его идею с землетрясением в Армянской ССР и как Терентьев готов был пожертвовать тысячами жителей в Ленинакане, лишь бы удержать республику в составе.

Заметили – покраснел. Но покраснел, смутившись, только лишь из-за собственной промашки – в том, что не додумал о несомненной утечке, которая привела бы к катастрофическим репутационным последствиям.

А то, что погибнут мирные, ни в чем не повинные люди…

– Просто, – Крючков попытался отыскать объяснение, – просто они для него мыслятся как уже отрезанный ломоть. Чужаки. Граждане другой страны.

– Но все же, – упрямился Федорчук, – понятие «милосердия» оно что, утратило свое значение? Советские люди всегда…

– Да будет вам, – перебил Крючков, – можно подумать, что кто-то действительно искренне переживает за африканских голодранцев или скорбит по жертвам эпидемий в Никарагуа. Или за бомбардировки жилых кварталов в Сирии или Бейруте. Что у нас, что на Западе никому, по-честному, дела нет, сколько их там погибло! Дутая пропаганда! А вот нам, в свете изложенного, следует четко понять – любой даже маломальской утечки информации надо всячески избегать! Пресекать!