Александр Башибузук - Бутлегер и его пес

Впрочем, бутылка бурбона выступила отличным лекарством, и я выпал из действительности, а проснулся совсем здоровым. Не физически, конечно, а только морально. И уже знал, как поступлю с Морганом.

Появление кавалерии, а точнее, братьев Уолш на грузовике объяснилось очень просто. Машина на половине пути банально заглохла и завести ее получилось только к концу бойни в отеле. Братцы справедливо решили, что лучше поздно, чем никогда и, все равно, устроили гастроль. Гребаное стечение обстоятельств. Но оно как нельзя кстати пришлось нам на руку.

Больше всего мне хотелось выпасть из действительности эдак на пару недель, но с отдыхом не сложилось, потому что пришла пятница.

— Я люблю играть в шахматы, — Морана обворожительно улыбнулась. — Хочешь, сыграем дома? — девушка лукаво прищурила глаза.

— Нет. — честно ответил я. Играть я умел и неплохо умел, но шахматы не любил. Как по мне, лучше в покер перекинуться, а шахматы для занудных эстетов вроде еврейского детектива и негритянского бухгалтера.

Мора состроила разочарованную рожицу, но ответить мне не успела. Нейман обернулся с водительского сиденья и торжественно сообщил:

— Приехали!

Каким-то загадочным образом, бойня в отеле сильно изменила еврейского детектива — он перестал ныть, куксится и даже начал улыбаться. И вообще, Неман даже стал другим человеком, приятным в общении и симпатичным. Да что там, он даже одеваться начал по-другому. Я думал сначала, что это повлияла психологическая встряска, но Морана подсказала, что дело в Саре, с которой Фредди начал жить вместе. Ну что тут скажешь, бабы порой положительно влияют на мужиков, но только порой и очень редко.

— Шахматный клуб я еще не грабила, — обеспокоенно прошептала Мора, прикрывая полой шиншиллового манто приклад «Томпсона».

Такое понятие, как рабочий вариант одежды, русская ирландка отказалась принимать и вырядилась на операцию, словно на светский прием. И даже драгоценностями увешалась. Я не стал возражать — тем более, кричащий вид — сам по себе отличная маскировка.

Сам же, не стал изменять своему обычному в последнее время прикиду. Кожаная куртка, свитер и кепка — универсально и практично.

— Все когда-нибудь случается в первый раз… — я открыл дверцу и, сцепив зубы от боли, извлек себя на улицу, а потом протянул руку Море. — Прошу, мисс…

Состояние здоровья оставляло желать лучшего. Все кости ныли, как у столетнего старика, утром приходилось заставлять себя вставать. Я с трудом удерживался, чтобы не начать глушить боль ударными дозы спиртного. Подстегивала только ненависть к сраному макароннику. Если бы не он, я бы уже давно свалил на курорт, греть косточки.

— Фи… — фыркнула девушка, становясь своими замшевыми ботиками в раскисшую слякоть, но тут же приняла деловой вид и вопросительно посмотрела на меня. — Идем?

Дверь запасного выхода шахматного клуба открылась сразу после условленного стука.

Миловидная негритянка в белоснежном фартуке, отступила в сторону и перепугано круглив глаза, шепотом сообщила:

— Они уже на месте…

Я кивнул и показал на автомобиль.

— Жди нас там.

— Угу… — чернокожая быстро закивала и стремглав кинулась в «Линкольн». Афродита, невеста Горацио, работала в клубе официанткой, но ее возвращение на работу после операции не предусматривалось.

Я быстро сориентировался, достал из кобуры «Браунинг» и неспешно прогулялся по коридору. Морана цокала каблучками следом за мной, примостив на сгиб руки «Томми-ган».

Возле красивой двери из мореного дума, переминались два здоровяка, в щегольских полосатых костюмах.

Увидев меня, они быстро сунули руки под пиджаки, но достать оружие не успели. Дважды щелкнул пистолет, на этом земные дела громил закончились.

Несмотря на свою невзрачность, пулька тридцать восьмого калибра на таком расстоянии прошивает черепную коробку как раскаленная спица кусок масла.

Я отодвинул ногой один из трупов и спокойно открыл дверь.

В богато обставленном маленьком кабинете, за резной стационарной шахматной доской из черного дерева в виде столика, сидели Горацио и Джейк Гузик — полный носатый мужчина, возрастом около пятидесяти лет. Типичный еврей и бухгалтер по виду. Носатый, с пухлыми губами и щеками, до нельзя занудный даже во внешности.

Я ожидал паники с его стороны, но бухгалтер Капоне, на удивление, повел себя очень разумно и хладнокровно.

Он для начала вопросительно посмотрел на меня, потом на Горацио и, досадливо морщась, сказал: