Александр Башибузук - Бутлегер и его пес

А потом присела в дурашливом книксене, повисла на спутнике и прошептала ему на ухо.

— Идем же, сейчас нас повяжут копы, а я на испытательном сроке…

— Идем, малышка… — охотно согласился мужчина. — У меня как раз появилась отличная идея насчет твоего ротика…

Через пару минут прозвучал веселый сигнал клаксона, машина рыкнула и, сбив пару мусорных баков, рванула по улице, разбрызгивая жидкую грязь…

«Чикаго начала двадцатого века — это по сути тот же Дикий Запад, с тем же градусом идиотизма и безумия, правда лошадям и шестизарядникам плохие парни здесь предпочитают автомобили и пистолеты-пулеметы Томпсона…»

Бенджамин Вайт младший.

— Вот и все, миссис Хиггинс, — я потрепал белобрысого мальчишку по вихрам и подтолкнул его к худой женщине в сером застиранном платье. — В понедельник к обеду приведете Питера ко мне на перевязку, а еще через пару дней снимем швы. Об оплате не беспокойтесь.

— Мистер Белофф, — изможденном, усталом лице женщины появилась счастливая улыбка. — Даже не знаю, как вас благодарить. А ты, засранец мелкий! — она отвесила мальчишке подзатыльник. — Живо благодари доктора!

— Э-э-эм… — пацан опасливо покосился на мать и выдал ломающимся баском. — Если что надо, мистер Белофф, только скажите, меня все на Северной стороне знают.

— Ну ты смотри!!! — женщина всплеснула руками и наградила мальчишку еще одной оплеухой. — Да я тебя сейчас так вздую, что шкура с задницы слезет…

— Не стоит, миссис Хиггинс, — я ободряюще улыбнулся пацану. — Питер славный малый. А вы еще передайте своему мужу, чтобы тоже зашел ко мне. Попробую помочь ему с работой.

— Храни вас Господь, мистер Белофф!!! — женщина несколько раз быстро поклонилась и потащила сына за шиворот к двери.

Я откинулся на спинку кресла и достал из портсигара сигарету.

— Сделать вам кофе, мистер Белофф? — из-за стола напротив торопливо вскочила щуплая невысокая девушка в белом халате и косынке.

На ее ничем не приметном, простеньком личике проступило смущение, словно она сама себя стеснялась.

— Не откажусь, Моран… — я улыбнулся девушке и выудил из ящика стола зажигалку.

За загородкой зашипела спиртовка, я с наслаждением затянулся и выпустив первое колечко дыма задумался.

После окончания Гарвардского университета мне пророчили блестящую медицинскую карьеру, но так случилось, что я отказался от всех предложений и открыл свою скромную медицинскую практику в Чикаго. Небольшой кабинет, с перевязочной, лабораторией и операционной в одном помещении, в штате всего лишь одна медсестра. Особой прибыли практика не дает, а точнее вообще не дает, но меня все устраивает. Устраивает, потому что медицина для меня всего лишь увлечение, а прибыли мне приносит совсем другое занятие.

Ах да, забыл представиться — я Бенджамин Белофф, мне тридцать лет, и я сын того самого знаменитого Бенджамина «Дока» Вайта. Лауреата Нобелевской премии за изобретения пенициллина и стрептомицина, великолепного доктора и оружейника, миллиардера и легенды Дикого Запада.

Правда об этом в Чикаго никто не знает и очень хочется надеяться, что и не узнает. У меня есть четыре сестры и три брата, я из них самый младший. Все они уважаемые и известные члены общества, сестры очень выгодно вышли замуж, братья уверенно и успешно участвуют в семейном бизнесе и только я пошел своим путем. В семье не без урода, как говорил папаша.

Почему Белофф, а не Вайт? Да потому, что я взял настоящую фамилию отца. Да-да, я знаю все про батю, вплоть до того, что он… черт… как это будет по-русски? Без практики совсем забывать стал. Попаданец? Точно, попаданец! Уж не знаю, каким образом его зафитилило из двадцать первого века в конец девятнадцатого, но оснований не доверять ему у меня нет. Да и доказательств полно.

Кроме меня о настоящей истории Дока Вайта никто даже не подозревает, впрочем, со мной эта тайна и умрет.

Док Вайт очень любил своих детей, а они его, но по-настоящему близок с ним был только я.

Наверное, потому, что я как две капли воды похож на своего отца. Причем во всем. От внешности до характера. Мои мамаши так и говорили, вылитый папаша и такой же мерзавец как он. Да, мамочки называли папочку, как правило, мерзавцем, а еще негодяем, бесчувственной скотиной и так далее и тому подобное. Честно говоря, Бель и Пруденс имели полное право на такие эпитеты в отношении моего отца, потому что батя, как бы мягче сказать, был еще тем козлом, однако, они без раздумий отдали бы за него свою жизнь. Впрочем, как и он за них.