Анатолий Дроздов - Экстрасенс разбушевался [СИ]

Внезапно я понял, что нисколько не жалею. Что случившееся мне по сердцу. Состоявшийся ночной бой, уважение в глазах кубинцев, восхищенный взгляд мулатки. Это, мать его, с чего?

– Пора спать, – сказал я и встал. – Вам тоже, компаньеро.

Возражений не последовало. Кубинцы встали и покинули столовую. Я задержался, чтобы закрыть шкафчики и выключить свет. Посуду со стола прибирать не стал – Кармелита займется. Привыкаю жить барином. За порогом меня ожидала Исабель.

– Вам нужно принять душ и сменить одежду, Мигель, – сказала, заглянув в глаза. – От вас пахнет порохом и кровью.

Она ткнула пальчиком в бурое пятно на куртке. Надо же, не заметил. От Бенито натекло.

– Не ходите в спальню – напугаете Марию. Волноваться ей нельзя. У меня в комнате есть ванная и найдется халат.

Разумно.

– Идем! – кивнул я.

В комнате мулатки я стащил с себя куртку, бросив ее на пол. Снял кроссовки и отправился в ванную. Освободившись от одежды, залез под душ. Здесь он жестко закреплен на стене. Открыл воду, подождал, пока стечет холодная, и шагнул под поток. Хорошо! Горячие струи прогнали усталость и хмельную одурь, наполнив тело бодростью и энергией. Отключив воду, я вылез из ванной и стал растираться полотенцем. В этот миг открылась дверь и вошла Исабель. На ней не было ничего, кроме собственных волос.

– Мне тоже нужно в душ, – сообщила мулатка и полезла в ванную. Там включила воду и завертелась под струями. Я смотрел на это действо, выпучив глаза. Мулатка была хороша. Нет, не то слово – великолепна. Стройная фигура с длинными ногами и высокой грудью. Плавная линия бедра и крепкая попка. Узкая талия, плоский живот. Курчавый треугольник волос на лобке. А вот на голове волосы прямые и густые. Кожа цвета молочного шоколада. Отец у нее точно негр, а мать белая. Если бы наоборот, кожа была бы светлой – читал об этом. Маноло тоже мулат, но он лишь смуглый. Зато нос плоский, негритянский. У Исабель он тонкий, аккуратный, с изящно вырезанными ноздрями. От двух рас мулатка взяла лучшее. Европейские черты лица и красивую форму ног от матери (у негритянок они прямые и сухие в голени), пухлые, но не вывороченные губы от отца. В моем времени такие делают с помощью инъекций, но они смотрятся искусственными. У Исабель – естественно и очаровательно. Такие губки приятно целовать.

Разглядывание не прошло даром – естество мое вздыбилось. Я торопливо прикрыл его полотенцем, повязав на бедрах. По уму мне следовало покинуть ванную, но сделать это не хватало сил. Исабель закрыла воду и посмотрела на меня. Капельки воды блестели на ее коже.

– Нравлюсь? – спросила, улыбнувшись.

– Ты красивая, – кивнул я.

– Как Мария?

– Нет, – покрутил я головой. – Другая. Но не менее хороша.

Она фыркнула и выбралась из ванной.

– Дай! – потянула полотенце с моих бедер.

Я не успел его перехватить и предстал перед искусительницей разоблаченным.

– Хочешь меня? – хихикнула мулатка, промокнув влагу с тела.

– Да, – признался я.

– Тогда пошли.

Она взяла меня за руку и отвела к разобранной кровати. Повернувшись, положила руки мне на плечи и поцеловала в губы. Сознание померкло. Я подхватил ее на руки и бросил на кровать – она только ойкнула. Прыгнул следом. Мгновением спустя наши тела сплелись, а потом стали одним целым. Она застонала и выгнулась. Началось безумие. Мы катались по широкой кровати – то один, то другой оказывались сверху, я прижимал ее к себе, а она обнимала меня руками и ногами. При этом оба двигались, стремясь глубже проникнуть друг в друга. Контролировал я себя плохо, но сумел все же сдержаться и дать ей возможность завершить первой. Затем зарычал и излился. Исабель не позволила мне при этом выйти, крепко охватив руками и ногами.

– Хочу так, – шепнула утомленно.

Мы затихли. Объятия разжались, я скатился на простыню. Некоторое время лежал, бездумно глядя в потолок. Если думаете, что меня точила совесть, ошибаетесь. Было просто хорошо.

– Понравилось? – спросила Исабель, привстав и заглядывая мне в лицо.

– Да, – сказал я.

– Мне тоже, – она положила голову мне на грудь. – Ты такой сильный и умелый. Я хочу еще.

– Погоди чуток, – попросил я. – Не могу так скоро. Постарел, наверное.

– Никакой ты не старый! – фыркнула она. – Очень даже молодой. А еще умный и красивый. Я тебя сразу полюбила.

– Что, на Кубе нет таких?

– Не встречала. Разве что Фидель. У нас его все любят. Но он далеко, а ты рядом. Только не смотрел на меня.

Внезапно она всхлипнула.