Анатолий Дроздов - Экстрасенс разбушевался [СИ]

– Началось! – сказал Серхио.

В студии вспыхнул свет, заиграла музыка и на сцену вышел ведущий с большим микрофоном в руке. Петлички с маленькими пока еще не придумали. Тетка в стороне от камер подняла над головой плакат, зрители зааплодировали.

– Добрый вечер, Аргентина! – заговорил ведущий в переводе Серхио. – Меня зовут Мануэль Альварес, и мы начинаем передачу. Сегодня мы подготовили зрителям сюрприз. Вы станете свидетелями чуда. Оно произойдет сейчас здесь в прямом эфире. Для начала представлю наших гостей…

Ведущий подошел к скамье, где сидели пациенты с матерями. Представление не затянулось. Дети и женщины назвали свои имена, говорили о проблемах сыновей и дочерей. Вернее, дочери – девочка среди незрячих была одна. Камера крупным планом показала глаза пациентов, их тусклые, лишенные осмысленности взгляды.

– А сейчас мнение врача! – ведущий подошел к зрителям и протянул микрофон сидевшему в первом ряду немолодому мужчине в костюме. – Как вас зовут, сеньор?

– Пабло Маркес, – ответил гость.

– Вы врач-офтальмолог, работаете в клинике Буэнос-Айреса?

– Да, сеньор.

– Знакомы ли вам эти дети? – ведущий указал на скамью.

– Я обследовал их. К сожалению, мальчики и девочка незрячие. Они различают свет и тьму, темные фигуры против света, но не более.

– Может ли современная медицина им помочь?

– К сожалению, нет, сеньор. Атрофию зрительного нерва еще не научились лечить.

– Мы, однако, попытаемся. Я приглашаю в студию знаменитого целителя, прибывшего к нам из Германии. Сеньор Мигель Родригес и его очаровательная супруга Мария Гомес!

Грянул туш. Я встал, Вика взяла меня под руку, и мы под бурные аплодисменты зрителей вошли в студию. На мне был костюм цвета первого снега – всю жизнь мечтал появиться перед зрителями весь в белом. Сарказм, если кто не понял, но продюсер настоял. Вика облачилась в кремовое платье с кружевами. Усадив жену в кресло, я подошел к ведущему.

– К сожалению, пока не говорю по-испански, – сказал, улыбнувшись. – Но знаю английский и немецкий.

Эту фразу я произнес на испанском – выучил, как еще десяток.

– Ничего страшного, сеньор Родригес, – заверил ведущий. – Я знаю английский и буду переводить. Что вам нужно для исцеления детей?

– Завяжите им глаза и не светите в лица. Объясните детям, что они буду ощущать покалывание от прикосновения моих рук. Это нормально.

Ведущий отдал команду. В студию вбежали ассистентки, которые завязали подросткам глаза. По просьбе ведущего их матери встали и отошли в сторону. Я шагнул к крайнему пациенту и накрыл его повязку ладонями. Ощутив покалывание в глазах, мальчик дернулся.

– Сиди смирно, мучачо [36] Мучачо – мальчик (исп.). , - сказал я по-испански. – Это скоро пройдет.

Он подчинился. Исцеление не затянулось – случаи несложные. Все это время в студии стояла тишина, было слышно только гудение софитов. Завершив с последним пациентом, я повернулся к ведущему.

– Можно снять повязки.

Он отдал команду. Подскочившие ассистентки мигом ее выполнили. Зрители в амфитеатре стали вставать. Дети закрутили головами, а потом вдруг разом загомонили, тыча во все стороны пальчиками. По студии пронесся вздох.

– Сеньор Маркес! – пригласил ведущий.

Офтальмолог вскочил с места и подбежал к детям. Стал что-то спрашивать, демонстрируя им пальцы на руках. Пациенты отвечали вразнобой. Внезапно девочка указала пальцем на врача и что-то сказала. Мальчики засмеялись.

– Говорит, что у доктора смешная бородавка на лице. Из нее торчат волоски, – прошептал мне ведущий.

Маркес не смутился и спросил что-то у детей. Все дружно закивали головами.

– Они все видят эти волосы, – пояснил ведущий и направился к врачу. Протянул ему микрофон. Маркес сказал пару фраз и развел руками. И без перевода понятно. Аудитория разразилась аплодисментами – в этот раз по своей воле, а не по указке тетки в углу. Внезапно ко мне подбежала мать одного из подростков, схватила руку и стала ее целовать. Следом устремились остальные. Блин! В сценарии этого не было. Эмоции невозможно предугадать. В центре студии возникла непредвиденная сутолока. Я, как мог, отбивался от благодарных матерей, они пытались целовать мне руки, а затем подозвали детей, и те занялись тем же. Аудитория, стоя, аплодировала действу.

– Уймите их, наконец, Мануэль! – попросил я ведущего.

Он ухмыльнулся и подошел к нам. Сказал несколько фраз по-испански, матери с детками успокоились и заняли места в амфитеатре. Ассистенты тем временем унесли скамью.