Анатолий Подшивалов - Военный чиновник [litres]

– Слушай сюда, фраер, – сказал тот, что в шляпе (Кого же он мне напоминает? Ах да – Бубу Касторского!). – Мы тебя срисовали, ты из тех, что завалили на гоп-стопе Сеню Хрипатого. Так вот, фраерок, исчезни отсюда, а то перо в бок, и ты на небеси. Да не дрожи, Хрипатый мне не кент, а то бы и базарить с тобой не стал, просто серьезные люди тебе это велели передать.

После этого они мгновенно исчезли, растворившись в толпе, причем вроде как ушли в разные стороны. Я огляделся, возле памятника маячил городовой, и что я ему объяснять буду? Кричать «караул, грабят!», так вроде никто не грабит, где злоумышленники, кто их видел? Только дураком себя выставлю. Как-то настроение испортилось, улица сразу стала казаться грязной, заплеванной семечками (собственно, так оно и было, это мое мажорное настроение позволяло не замечать грязноватую Одессу). Взял извозчика и поехал домой, когда приехали, обнаружил отсутствие бумажника, не иначе парень в кепочке постарался, хорошо еще, что там всего-то около пятидесяти рублей было, как здесь говорят: «Господи, спасибо, что ты взял деньгами!» Недоверчивый извозчик поднялся до квартиры, и мой денщик, Иван Ефремович, дал ему два двугривенных. Извозчик стал просить добавить до полтинничка, но Иван Ефремович, спросив, откуда я ехал, сказал, что еще много дал, тут рядом – и двугривенного хватило бы, тем более что, вон, барина обокрали тут у вас, нехристей, и вытолкал извозчика взашей.

На следующий день пришел следователь, коллежский асессор, расту, значит, до этого мной титулярные советники занимались. Он еще раз расспросил обстоятельства, сказал, что они вышли на след наводчика, оказывается, это телеграфист в штабе округа, знакомый налетчика Сеньки Хрипатого, которого я грохнул при налете. Вот как, я вспомнил, что передавал телеграмму Обручеву со словами «завтра получу деньги…», ну а установить наблюдение за банком, когда к нему подъедут люди из экспедиции, – это дело техники. Следователь показал пулю, вынутую из трупа, и сказал, что таких еще не видел, и попросил дать посмотреть пистолет, из которого я стрелял. Продемонстрировал ему «Штайр», вытащив обойму. Следователь уважительно посмотрел на табличку «От генерала артиллерии» и вернул оружие, попросив дать ему один патрон, что я и сделал (с большим трудом я нашел в Петербурге подходящие патроны с бездымным порохом к «Штайру» за совершенно бешеные деньги, но где-то пять десятков их у меня еще оставалось). Он сказал, что мне полагается ценный подарок в награду за поимку банды Хрипатого, два выживших налетчика сдали всех с потрохами сразу, когда полицейские стали им по очереди говорить, что «А вот твой подельник нам сдал такого-то и ему послабление выйдет, а тебе лет 25 дадут каторги, а на Сахалине тачку больше пяти лет еще никто не толкал». Беда только, что телеграфист в бега ударился, но ничего, и его поймают, куда он денется…

– Мне награды не надо, – сказал я, – а вот наградите лучше урядника Свищева Матвея Ефимовича, он ведь тоже в бандитов стрелял, и неизвестно, кто из нас попал, это вы и я знаем, что пуля в Сенином сердце от «Штайра» была. И раненого в перестрелке Павлова Ивана Петровича, скажем, за то, что он меня собой закрыл. А что, казаки не стреляли?

– Нет, стволы винтовок пристав еще на месте проверил – чистые они были, – ответил следователь, – не успели казачки ваши, Александр Павлович, винтовки-то еще стащить и затвор передернуть надо. А то, что еще одного налетчика они задержали, так это когда третий налетчик убегать стал, увидев, что вы главаря завалили, а урядник ранил второго бандита.

Следователь зашел еще раз, а с ним прибыл коллежский советник по уголовным делам Управления полиции Одессы.

Перед строем он вручил уряднику Свищеву серебряные часы «За храбрость при задержании опасного преступника» от полицмейстера Одессы с соответствующей грамотой. Полицейский объявил, что точно такие же часы вручены сегодня в городской больнице охотнику [110]Павлову Ивану Петровичу. После команды «вольно» казаки обступили урядника, и тот с гордостью показывал им гравировку на подарке.

Полицейский чиновник поблагодарил меня от полицмейстера и от себя лично, сказав, что они-то знают, кто на самом деле бандита завалил. Телеграфиста поймали, но он оказался идейным, заявив, что свою долю борцам за народное счастье предназначал, и книжечки у него нашли на квартире политические – всякие там манифесты и листовки, так что им теперь жандармы занимаются, а уголовное дело закрыто. Пожелал нам удачи, сказал, что с детства сам мечтал о дальних краях, а теперь вот бандитов приходится ловить.