Юрий Корчевский - Контрразведчик [litres]

– За время наблюдения филерами не перепроверялся ни разу. Полагаю – чувствует себя в полной безопасности.

– Хорошо, арестовывайте, только в малолюдном месте. Вдруг окажет вооруженное сопротивление, могут быть случайные жертвы.

Когда речь шла о пустышке, имелось в виду наличие при себе у Иванова компрометирующих записей. В том, что он посещал гостиницу «Астория», ничего предосудительного нет. Скажет – посещал любовницу.

В течение нескольких лет в Охранном отделении столицы сменилось несколько руководителей. Кто на повышение пошел, как Герасимов, кто убит был, но такая начальственная чехарда на пользу делу не шла. Для того, чтобы вникнуть в детали, войти в курс, надобно не менее года. А новый руководитель – полковник Константин Иванович Глобачев был назначен 11 февраля 1915 года и успел прослужить всего пару месяцев. Боялся совершить ошибку, осторожничал. Забегая вперед – уже первого января 1916 года высочайшим указом произведен в генерал-майоры.

В этот же день Матвей сформировал группу захвата. Сам он собирался с поддержкой двух нижних чинов захватить Иванова. Офицеры из его группы с приданными фельдфебелями должны арестовать всех контактеров Иванова. Причем их надо было взять раньше Иванова и за один день. Иначе, случайно узнав об аресте Иванова, скроются в губерниях. Поди их потом, сыщи.

Матвей подробно проинструктировал каждую группу. Нагрузка на них большая. Сотрудников мало, а произвести аресты за день каждые должны по три предателя.

С утра начались аресты. Некоторых взяли утром на заводской проходной. Других у дома, где проживали, третьих на трамвайных остановках. Их привозили в Охранное отделение, Матвей вел допросы, затем отправлял во внутреннюю тюрьму. Кто-то все отрицал, другие сразу начинали давать показания. И уже были основания для ареста Иванова.

Допросы шли до полуночи. Когда человек из обычной обстановки попадает под арест, да еще с перспективой трибунала, да серьезным приговором, бывает шок. Уже в камере переосмыслит, начнет все отрицать.

Даже первоначальных допросов Матвею хватило, чтобы понять – Иванов, а от него и германская разведка, сведения получили ценные, объемные. Злоба в душе поднималась, да не только она, целая гамма чувств – ненависть и презрение к предателю, желание самому, своими руками, удавить гада. Чтобы мучился, подыхая, пытался сделать еще вдох, чтобы уделался от страха за свою ничтожную жизнь. Предателей Матвей ненавидел даже сильнее, чем врагов. Неприятель не скрывается, действует открыто. А предатель наносит удар в спину, сообщает врагу секретные данные, ослабляет свою армию и способствует победе врага. Он хуже врага!

Рано утром на служебной пролетке подъехали к дому Иванова, остановились в десяти шагах от арки, ведущей во двор. Вся группа из трех человек в штатском, чтобы не насторожить Иванова. Что-либо заподозрив, он может выкинуть записи и утверждать, что эти бумажки не его и он их видит впервые и записи подбросили жандармы с целью провокации.

Прошло около часа, пока из арки вышел Объект. В шляпе-котелке, пальто, в руке саквояж. На стоящую пролетку внимания не обратил. Упущение с его стороны, беспечность! Да это и понятно, каких-либо специальных учебных заведений по профилю разведки еще не существовало ни в одной стране, а поднатаскать агента у германцев не было ни времени, ни желания. Матвей, а за ним оба фельдфебеля сразу покинули пролетку и бегом за Ивановым. Тот услышал топот ног, обернулся, отбросил саквояж и попробовал убежать. От крепких фельдфебелей не уйдешь! Один из служак догнал, сбил с ног, тут же подбежал другой, заломили руки за спину, поставили на ноги. Матвей обыскал его лично. Оружия нет, в кармане пиджака обнаружил портмоне, но в нем кроме денег ничего, никаких записей. Открыли саквояж. Иванов сразу кричать стал, что саквояж впервые видит и это провокация.

– Это ты трибуналу расскажешь! На содержимом наверняка отпечатки твоих пальцев найдем. А сейчас я объявляю вас арестованным по подозрению в измене Родине!

Уже в Охранном отделении раздели донага, тщательно осмотрели одежду, прощупали каждый шов. Потом сняли отпечатки пальцев, отдали саквояж с содержимым специалисту по дактилоскопии. Пока специалист в своем кабинете выявлял отпечатки на содержимом, Матвей начал допрос. Иванов отрицал всё – визиты в «Асторию», встречи с информаторами. Отрицать очевидное было бессмысленно, уже были протоколы допросов за вчерашний день контактеров Иванова, имелись рапорты филеров. Трибунал примет их во внимание. А отказ Иванова сотрудничать со следствием лишь усугубит вину. Впрочем, что может быть хуже смертного приговора через повешение? К военнослужащим применяли расстрел.