Антон Толстых - Всё смешалось [сборник]

— Уайльду приходится хуже, — успокоил его «Питкин». — Местные журналисты уверяли, что его надо отдать в семью тёзки, Оскара II. По их необычной логике, бугр и семья шведского короля — одна сатана.

— Из-за моей Нонночки в столице ожидаются антитурецкие и антитатарские выступления. Зачем они мне, дамы и господа? Я всего лишь хочу хорошо жить, ссоры с инородцами мало волнуют.

Вот вам «старинный текст», который найден поблизости от джинна:

Азъ ѥсмь вѣликъ джинъ Абдѹлъ ибнъ Яхьѧ сирєчь Абдѹлъ Iѡанновъ сынъ. Въ лѣто ҂З҃Ѯ҃Г҃ ѿ Сотворєнiѧ мiра и лѣто Ц҃Ѯ҃А҃ ѿ Хиджры Царь и вѣликъ кънѧзь всєѧ Рѹси Iѡаннъ Грозныи мѧ запѣчаталъ єси сєи кѹвшинъ дабы азъ нє возъглави татаровьє плємѧ.

Первая цифра — 7063 год от Сотворения мира, то есть 1555. А по мусульманскому календарю получаем 961. Разве что где-то у Акунина (действие происходит в 1795) Елена встречала слово Егира вместо Хиджра . Уж не знаем. Главное, что эту выписку Нонна Курносова признала доказательством подлинности исламского существа.

После нескладного разговора Елена стояла посреди комнаты в конспиративной квартире (доходного дома). Хорошо, что их обеспечили невидимой связью, когда разведчикам необязательно встречаться физически. Браун-«Питкин» с подчинённым-мулатом Фоксом ушли в полицию, где «союзника» встретили с интересом. Попов-«Бобров» стриг и брил население, а также завивал ему волосы (в прошлый раз это было в Москве). Выздоровевший старик Иванов вновь стал его младшим сотрудником, а внучка-домработница опять действовала в качестве камеристки «мадам Бобровой». Все они тайно контактировали, находясь в разных местах города.

Разве что Попов возражал, когда услышал, что связь с Центром будут шифровать на клингонском. Откуда взялся этот язык, он знал. Начальство русака еле-еле переубедило.

Елена начала чат (если здесь уместно это слово).

— Они явно хотят сделать из нас героев «Скуби-Ду», — заметил Браун.

Елена только рукой махнула.

— Несерьёзно как-то. Впрочем, кое-что насчёт одной собаки. Скорее идею стырили из «Собаки Баскервилей». Вроде бы на русский её перевели в 1905-м. Надо бы проверить здешнюю точность дат. Хотя почему именно джинн? Больше напоминает Хоттабыча. Только на современном языке наш чудик не говорит и из бездымного огня состоит. Если серьёзно, сюда больше подошёл бы Энсти с «Медным кувшином», ведь книга 1900 года. Только перевели его ещё позже, в 1916-м. Не подскажешь, как там зовут джинна?

— Факраш эль Аамаш.

— Ну и имечко. То ли дело Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. А тут фиг запомнишь.

Браун промолчал. Но ненадолго.

— Если джинна подают как бесплотное создание, в голову приходит привидение, если не Каспер, то хотя бы Кентервильское. При таком раскладе будут проблемы с автором. Уайльд для вашей империи гадкий содомит и враг. Если виновник не патриот.

— А кто виновник? — встрял Попов. — Вы действуете под легендой сыщика, вот и помогайте местным с расследованием. Мы вернёмся к Ломанову.

— Не очень-то я и читала записки его друга. Жаль, не успела до конца.

Соседи по доходному дому были известны сотрудникам своими взглядами. За стеной слушали подпольную музыку, и как раз вовремя. При первых звуках мелодии растроганная Елена вспомнила, что она впервые услышала и увидела по телевизору в далёком 1995 году, до того, как уехала за кордон.