Сергей Васильев - Сталь императора [litres]

– Простите, ваше величество, но как будет называться эта деятельность, которой, как вы справедливо заметили, еще никто не занимался, и какими силами ее проводить?

– Для начала работы, думаю, будет достаточно выделенного комитета, который предлагаю назвать – Госкомстат.

– Как прикажете…

Император с усмешкой посмотрел на чуть расслабившихся чиновников, и Столыпину показалось, что царь слегка ему подмигнул.

– Мы отвлеклись от первого вопроса, вызвавшего столь бурную дискуссию, о необходимости дополнительной эмиссии.

Малешевский перевернул свой блокнот на чистый лист.

– О какой эмиссии идет речь, ваше величество?

– Миллиард рублей…

– Сколько? – выдохнули одновременно Кутлер и Малешевский, а Столыпин и Балакшин затаили дыхание.

– Это для начала, – «успокоил» их монарх. – Большая часть транша пойдет на контрактацию урожая этого года, который я намерен закупить в казну без остатка.

– Инфляция, – непослушными губами прошептал Малешевский, – это неминуемая катастрофическая инфляция! Вы полностью разрушите финансовую систему. Последствия будут непредсказуемы.

– Мы только что говорили с вами про обеспечение денег, и вы были несколько удивлены простым очевидным решением совсем не очевидной для вас проблемы. И вот опять, – вздохнул император. – Хорошо, давайте разбираться дальше…

Столыпин понял: все, что сейчас говорит император, – не для финансистов, а для него и Балакшина. Они не отрываясь смотрели на монарха, с трудом переваривая цифры, пока не укладывающиеся в голове.

– Что такое инфляция и всегда ли это явление так злобно и разрушительно? – академически продолжал император. – Мы выкупим у производителя его продукцию. Он сможет рассчитаться с поставщиками и рабочими. Таким образом, мы поддержим отечественное производство, предотвратим банкротства, сохраним рабочие места.

– Но неминуемо упадет курс рубля по отношению к иностранным валютам, – уверенно заявил Малешевский, – инвесторам это не понравится…

– Чем ниже обменный курс национальной валюты, тем конкурентоспособнее товары, производимые на внутреннем рынке, – пожал плечами император, – ведь стоимость всех затрат, номинированных в рублях, относительно иностранных денег также снижается. Так что низкий обменный курс – это спасение и укрепление национального производителя.

– Но рабочие, получив деньги, тоже пойдут на рынок, – от волнения Кутлер начал жестикулировать, – захотят купить товары, а их вовсе нет или будет недостаточно. Цены взлетят…

– Все будет, как вы сказали, если мы, сделав первый шаг, вдруг остановимся, – император, уже не отрываясь, смотрел на Столыпина и Балакшина, – но государственное регулирование экономики не терпит полумер. Сказав «А», надо говорить и «Б». Поэтому мы точно так же закупим еще не произведенный товар, пользующийся спросом у рабочих, как уже закупили зерно. Да еще и снизим на него цену. В обмен на полученные деньги мы постоянно должны предлагать новые востребованные товары… Впрочем, спрос можно создавать и самим. Удовлетворим внутренние потребности – предложим рабочим выкупать казенную долю в акциях предприятий и предложим стать совладельцами заводов, на которых они работают. Но в первую очередь, конечно же, оденем и накормим. Скупка зерна преследует именно эту цель [53].

Произнося последние слова, император движением фокусника откинул крышку сундука и извлек оттуда ярко начищенный, блестящий прибор, похожий отдаленно на керосиновую лампу, и самые обычные сапоги. Во всяком случае, выглядели они именно так.

– Это изобретение преподавателя артиллерийского училища полковника Поморцева, – прокомментировал император удивленный взгляд чиновников, упавший на подчеркнуто прямые, как отглаженные, голенища, – кстати, не единственное. Его вертикальный дальномер и аэронавигационные приборы достойны высшей оценки и внеочередного звания. Но сапоги – это гениально! Голенища – не кожаные, хотя выглядят очень похоже. Это каразея, пропитанная эмульсией яичного желтка, парафина и канифоли. Благодаря такому трюку голенища пропускают воздух, но не пропускают воду, а стоимость сапог снизилась почти в два раза. Ну и, конечно, изделие шведской компании «Примус» – с помощью него можно приготовить обед без дров и даже без плиты. Как видите, вся эта продукция имеет двойное назначение. В первую очередь, она пойдет в армию. Но точно так же она будет востребована и гражданским населением. Как думаете, товарищ Балакшин, станут крестьяне покупать сапоги и примусы? Так что у нас будет чем связать деньги. Было бы что связывать…