Дмитрий Дашко - Инспектор угрозыска [СИ]

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf_history network_literature Дмитрий Дашко http://zhurnal.lib.ru/d/danilow_d_m/ 56081 Инспектор угрозыска [СИ]

Приключаемся, расследуем новые дела и заносим старые «хвосты».

v 1.0 – создание fb2 – (@attofb2_bot)

v 1.01 – оптимизация обложки и дополнительное форматирование – (Colourban)

Я шагал по тёмному гулкому коридору, уходящему в бесконечность. Зачем, почему и куда… Эти мысли меня не волновали, был важен только сам процесс. Я знал, что должен идти и всё тут.

Ничего не беспокоило, я был холоден и собран, как никогда прежде. Мне это нравилось, дорога занимала все мои мысли.

Вперёд, я должен идти вперёд…

Внезапно, в конце вспыхнул свет. Он был яркий, слепил глаза. Смотреть не него было невозможно, он мешал мне шагать.

Я отшатнулся, вскинул руки, заслоняясь от этого света…

– Дайте ему нюхательную соль. Быстрее!

Лёгкие словно ошпарило ацетоном.

– Какого хрена!

Коридор исчез. Вместо него появилась какая-то комната, я сидел посреди неё на диване, глупо таращась на лица окруживших людей.

Некоторых из них я знал, причём довольно неплохо: Николаев – начальник МУР, Панкратов… Отличные мужики! Но что они здесь делают и откуда взялись? И что это за комната?!

Рядом с Николаевым возник бородатый человек в пенсне, чем-то похожий на Чехова.

Твою мать! Это же его я недавно видел со шприцем в руках! Потом был укол, а после укола… После укола память превратилась в чёрную дыру. Я словно исчез.

И теперь этот коновал снова появился возле меня. Что же такое происходит?

Я чуть не подпрыгнул, но меня тут же усадили на место.

– Спокойно, Быстров! Спокойно!

– Товарищ Николаев, этот гад…

– Этот гад уже не представляет для тебя опасности.

– Он уколол меня какой-то дрянью!

Бородач виновато опустил взгляд.

– К счастью, это был не яд. Какой-то экспериментальный препарат, на время подавляющий волю. Ещё немного, и его действие закончится, а ты окончательно придёшь в себя. Кстати, познакомься с его создателем – это профессор Щеглов. – Николаев показал на бородача в пенсне. – Он уже раскаялся и даёт признательные показания. Так ведь, профессор?

Профессор испуганно кивнул и добавил дрожащим голосом:

– Меня заставили.

– Бокий? – сразу понял я.

Щеглов понуро произнёс:

– Да, Глеб Иванович Бокий, начальник спецотдела ГПУ. Я работал у него в лаборатории. Но я ни в чём не виноват, я только выполнял приказания начальства.

– С этим мы ещё разберёмся.

Я перевёл взгляд на Николаева.

– Сколько я уже здесь нахожусь?

– Второй день.

– А Щеглов зачем?

– Только он знает, что это за препарат, и как с ним бороться. Я его предупредил: если тебе станет хуже – лично пущу ему пулю в лоб. И гражданин Щеглов проникся. Так ведь, профессор?

– Д-да, – ответил тот. – Можете не переживать: я сразу сказал, что буду сотрудничать со следствием.

– Что они хотели со мной сделать? Вывести из игры? – спросил я у Николаева.

– Наоборот, вовлечь в игру. И ты даже не представляешь в какую! Когда мы копнули – я не поверил своим ушам. Вообще-то пока это служебная тайна, но раз ты заварил эту кашу, тебе я могу доверять, – усмехнулся начальник МУР. – Глеб Иванович посчитал, что его плохо продвигают по служебной лестнице, и решил, что ситуацию можно исправить, устранив преграду.

– Дзержинского? – догадался я.

– Да. Бокию стало тесно в рамках спецотдела. Захотел выйти на другой уровень: из пешки превратиться в ферзя. А ты, Быстров, стал бы тем, кто убьёт Феликса Эдмундовича.

– Интересно, с какой стати я был должен так поступить?

– Это как раз вопрос чисто технический. С помощью препаратов и прочих методик воздействий на мозг, тебя бы так заморочили, что ты бы пошёл на убийство товарища Дзержинского, даже не задумываясь. Само собой, в живых тебя бы не оставили.

– Мне бы понадобилось оружие. Или они хотели, чтобы я убил Дзержинского голыми руками?

– В охране наркома у Бокия есть свой человек. Он бы тайно передал тебе револьвер, и этот же человек потом тебя устранил.

– Хороший план, – вынужденно признал я. – Не без изъянов, но хороший. Заодно убили бы сразу несколько зайцев. Расследование о смерти Евстафьевой закрылось бы само собой. Про гибель её мужа я вообще молчу. А ведь это было не самоубийство, – задумчиво произнёс я.