Александр Борискин - Лукинский фактор [litres]

А Пелагею в прошлом году видел, в гости к нам их семейство приезжало. Она с меня ростом, шире раза в три, но лицо симпатичное, коса почти до пола, и смеётся часто. Но глупая: что ни скажешь – сразу в смех».

«Ну и что, Петя, делать будем? Жениться-то небось охота? А по имени меня называй, я согласен».

«Гена, мне только двадцать два года исполнилось, ещё не нагулялся. Мир посмотреть хочется, за границу съездить. А женишься, детки пойдут, куда тут съездишь? Нет, отказываться от маменькиного предложения буду. Вот только бы её не обидеть».

«А ты по-хитрому поступи: скажи, что зарок себе дал, когда очень плох был, мол, если поправлюсь, то до двадцати пяти лет не женюсь, буду фабрикой да лесопилками семейными заниматься, пока их в порядок не приведу. От зарока-то не отрекаются».

«Это ты, Гена, хорошо придумал, да только маменьку обманывать не хочется. Она ведь как лучше для меня сделать хочет».

«Может, и лучше, но только для себя. Женишься, жить рядом будешь, она тебя видеть чаще будет, советы давать. Дети пойдут, опять ей радость – с внуками заниматься. Да и ты под присмотром будешь. Что ещё матери надо. А нравится тебе жена или не нравится, любишь её или не любишь, остаётся за скобками. Проходил я всё это. Насмотрелся».

«Какой-то ты странный, Гена. От тебя только и слышу: обмани священника на исповеди, маменьку обмани, правду скажешь – в дурдом определят… Какие вы в будущем беспринципные люди! Я не хотел бы у вас жить. Никому не верить, всех бояться…»

«Петя, Петя… Знаешь, какая главная заповедь в наше время: думаю одно, говорю другое, делаю третье. Да, неискренние мы люди. Будешь искренним – блаженным назовут, дурачком. Прямой путь в психушку.

Слишком большие выверты делала российская история в XX веке. Все радетели за народное счастье хотели всех людей насильно привести к тому, что сами счастьем понимали. Силой и репрессиями! „Кто не с нами, тот против нас“, – вот их лозунг. Кто не научился мимикрии, тот уже давно с Богом или дьяволом беседы ведёт.

Только Гражданская война в России миллионы жизней русских людей унесла, а сколько репрессировано! Цвет русской нации: интеллигенция, писатели, артисты, историки, учёные, инженеры, военные, священники. Многие расстреляны, принудительно высланы за границу, отлучены от профессии. Миллионы погибли в тюрьмах и лагерях. Не зря на Руси говорят: от тюрьмы да сумы не зарекайся. Приучен народ язык за зубами держать. „Слово – серебро, молчание – золото“. Слышал такую поговорку?»

«Да как же вы допустили такое с Россией сотворить? А простой народ тоже против царя-батюшки поднялся? Против священников, врачей, учителей?»

«Ты слышал, наверное, о народовольцах, революционерах, которые покушения на царя и его министров устраивают? Народ на бунт агитируют, обещают землю у помещиков отнять и между бедными поделить? Подняли они народ на бунт, свергли царя, сами встали во главе государства, и что в итоге? Интеллигенцию, которая их поддерживала, объявили прослойкой. Рабочих – передовым классом, гегемоном, крестьян – попутчиками. Бандитов разных – классово близкими. А на самом деле всех рабами своих представлений о счастье сделали. Частную собственность ликвидировали. Крестьян-частников тоже. Обобществили заводы, фабрики, землю, крестьянские хозяйства. Практически, весь народ бесплатно работать заставили. За призрачное народное счастье. А сами стали такими же, если не хуже, притеснителями и гонителями народа. Я, конечно, всё упрощаю, чтобы тебе понятней было, но существо дела передаю правильно».

«Нельзя такого допустить. А что делать надо, чтобы пошла наша история по другому пути? Ты знаешь?»

«Ну откуда я знаю? Знаю только одно: и сам царь, и его министры, помещики и другие власть предержащие виноваты в таком развитии событий. Зажимали крестьян, закручивали гайки рабочим, мордовали солдат, запрещали свободы, держали народ в невежестве и неграмотности. Не боролись как следует с народовольцами и революционерами, не считали их силой, способной свергнуть свою власть даже ценой миллионов русских жизней. Не зря у нас говорят: „Каждый заслуживает то, что имеет“.

До революции 1917 года осталось 25 лет. До Первой мировой войны – 22 года. До Русско-японской войны – 13 лет. Теперь и ты знаешь ключевые даты начала XX века.

Будем жить, работать, думать. Может, чего и придумаем».

Петя молчал. Его потряс разговор с Геной.

«Давай лучше проверим, как мы можем вдвоём управлять нашим общим телом. Сейчас просто расслабься, а я попробую им управлять: поднять руки-ноги, сесть, встать, что-нибудь сказать вслух. Потом наоборот, я расслаблюсь, а ты управляй. Если по отдельности всё хорошо получится, тогда попробуем вместе что-то делать: надо заранее знать наши возможности, чтобы перед людьми не облажаться. Маменька твоя вышла из комнаты. Сейчас самое время».