Андрей Грог - Капитан поневоле

Продвигались со всей возможной поспешностью, то пуская лошадей в галоп, то переходя на шаг. По совету Эвриды, прекрасно знавшей, что капитан плохой наездник, в это время он слезал с седла, и вёл своего коня в поводу, разминая непривычные к верховой езде мышцы, и давая животному больше отдыха. Потом снова галоп, и снова пешая прогулка. Тем не менее, к концу дня Сашина задница ощутимо побаливала. А на следующий день, всё тело ныло, особенно ноги. Но усилием воли он продолжал гнать свой маленький отряд вперёд. В Локриде уже царила весна, светило яркое солнце, и днём было по-настоящему тепло. Разве что листья на деревьях ещё не начали распускаться.

В Мелибеа прибыли на третий день, к обеду. Едва спрыгнув с коня, Саша оставил его на попечение матросов, а сам бросился в казарму храмовой стражи. У входа он нос к носу столкнулся с лейтенантом, который сразу узнал его, и сказал, что Постумия отсыпается после ночного дежурства. Влетев в спальную комнату, Саша замер на пороге. Здесь никого не было, на единственной занятой кровати из-под одеяла виднелась светловолосая голова. Подойдя поближе, и стараясь не шуметь, Саша молча опустился на соседнюю кровать, не сводя глаз с дорогого лица. Через не зашторенные окна проникало достаточно света, чтобы различить мельчайшие детали. В этот миг Саша наслаждался одним только видом женщины, к которой так стремился. И, конечно, Постумия это почувствовала. Ресницы дрогнули, из-под открывшихся век показались голубые глаза, сначала смотревшие на него с полнейшим непониманием, потом с сомнением, а когда пришло осознание, то губы растянулись в улыбке, и женщина, не отрывая головы от подушки, негромко сказала:

– Я только что видела тебя во сне. Я ещё сплю, или уже проснулась?

– Проснулась. – Ответил Саша, и погладил её по щеке.

Из-под одеяла высунулась горячая ладонь, и задержала его руку.

– Ты надолго? – Спросила Постумия.

– На несколько дней. Корабль всё равно на ремонте. – И после паузы, Саша добавил. – Мой корабль.

– Я знаю. – Улыбнулась Постумия. – Я не сомневалась в тебе, капитан Ассар.

– Откуда тебе это известно? – Удивился Саша.

– Я сопровождала Парменона во время поездки в Бригес. Он сразу рассказал мне о всех твоих приключениях. – Немного помолчав, она спросила. – Ты обедал?

– Нет. Спрыгнул с седла, и сразу к тебе. Даже не знаю, чего больше хочется.

Постумия снова улыбнулась, и произнесла:

– Мне тоже. Надо только встать и привести себя в порядок.

– Хорошо. – Улыбнулся в ответ Саша. – Я пока схожу к Парменону, и узнаю, как там баня. Постараюсь долго не задерживаться, и буду ждать тебя там.

Поцеловав её в тёплую и мягкую щёку, Саша вылетел из казармы, и отправился к хорошо знакомому дому, где провёл несколько месяцев.

Леонидыч сидел на веранде, и грелся на солнышке. Завидев приближающуюся фигуру, он долго не мог опознать её, но когда разглядел лицо, вскочил, и бросился навстречу. Обнялись, как старые знакомые. Потом, он отстранил от себя Сашу, сжимая вытянутыми руками за плечи, и всматриваясь в его лицо.

– А ты изменился. – Отметил он.

Саша лишь смущённо улыбнулся, не зная, как реагировать на это. Потом, ещё раз обнялись, и Леонидыч хлопнул его по плечу, увлекая за собой к дому. На веранду вышла Фотина, также обрадовавшись.

– Ты же голодный с дороги. – Воскликнула она. – Обед уже готов, садись за стол, кормить буду.

– Подожди. – Остановил её Леонидыч. – Ты Постумию уже видел? – Спросил он Сашу. Тот кивнул. – Тогда, я тут чаю сооружу, а ты, Фотина, лучше баньку погрей немного. Думаю, это сейчас важнее. –

И подмигнул Саше.

– В самом-то деле. – Удивилась своей недогадливости Фотина. – Ну, тогда располагайтесь здесь, а я быстро. – И с этими словами накинула куртку и пошла в сторону бани.

– Ну, рассказывай, где тебя носило! – Потребовал Леонидыч, наливая кипяток с плиты в чайник.

– Далеко. – Ответил Саша, а потом рассказал о всех своих приключениях без утайки.

– Да-а-а… Тяжёлые расклады. – Задумчиво проговорил Леонидыч. – Значит, ты намерен вернуться?

– Хотелось бы. – Пожал плечами Саша, допивая чай. – Дело ведь не только во мне. Надо Игоря вытаскивать, да, и остальные, тоже не горят желанием жить здесь. Мы ещё не привыкли к этому миру, а дома родители, друзья… Мы здесь всё равно чужие.

– Я тебя понимаю. – Обнадёжил его Леонидыч. – Первые годы жизни здесь для меня подобный выбор тоже был бы очевиден. А сейчас… Ну, куда я пойду? Как я могу бросить Фотину? И остальных?