Михаил Чиликин - Владеющий [СИ]

— Это чувство, пожалуй, посильнее того, которое возникает при управлении автомобилем, даже в экстремальной ситуации. Конь живой, со своей душой, со своими эмоциями, характером, это сближает конечно же сильнее, это приводит в восторг!

Молодой тёмно-гнедой Буян и без шпор чувствовал, когда надо выложиться полностью, догнать и перегнать соперников, а когда по приказу хозяина и лечь на бок, на землю, затаиться. Влад где-то на границе сознания и подсознания ощущал идентичность чувств к своим транспортным средствам и друзьям, одновременно, к тем, что были у него в разные века.

— Управляя конём, автомобилем или самолётом, в идеале ты должен стать виртуозом, сливаясь с ними в одно целое. Тогда тебя трудно будет победить. Тогда ты будешь ощущать себя на гребне волны жизни. Правда… не хватает для счастья ещё кое-чего — эйфории влюблённости, внутреннего света от любви к той своей единственной женщине. Тогда чувствуешь себя не одинокой половинкой, свободной, но ущербной, а чем-то очень цельным, да и весь окружающий мир становится таким же…

Влад вдруг, неожиданно для себя, нырнул в своё подсознание, как в тёмную болотную воду. Не представляя, не пытаясь увидеть какие-то образы, картины, просто ожидая телепатического ответа на вопрос — «Что я несу из прошлого?»

Вынырнул также внезапно, уже с достаточно ясным пониманием — в прошлых жизнях была и любовь, и радость от жизни, и свершения, и испытания, но слишком рано настигала смерть, слишком рано. Не доводилось дойти до уровня сознания того же волхва. Рождение, привыкание к этому миру, подготовка к служению, как вспышка — любовь, отдача долга… всё, свет погас, ожидание нового воплощения.

— Наверное, это — моя первая жизнь, такая длинная — уже за пятьдесят.

В этот раз, хоть и приходилось рисковать, но были своевременные подсказки из подсознания — архива души, ангел-хранитель тоже не спал. Сейчас Влад ощущал себя пилотом одного из боевых самолётов, возвращающихся в сильно поредевшем строю с опасного задания.

— Даже не верится, я всё ещё жив, — на лице удивлённо-восторженная улыбка…

После пятидесяти энергия, полученная при рождении, уже не та, ресурс организма во многом растрачен, зато накоплен опыт, достигнуто понимание многих моментов материального существования, которые уже не завлекают, как в юности.

— Главное — появилось осознание того, кто я, зачем сюда пришёл и куда пойду далее. Удалось понять, в общих чертах, кем и как был сотворён этот мир, и в каких целях. Теперь можно никуда не торопиться, живи и получай от этого удовольствие, зная, что в любой момент можешь перейти в более совершенный мир. Я наконец-то достиг уровня волхва, правда, тот давно ушёл дальше.

Котёл с дымящейся ухой распространял невероятно притягательный запах. Спрыгнув с коней, Милонег со Змеем поспешили занять место в кругу дружинников, сидевших рядом с остывающим костром. Лузга — белобрысый, худой, но жилистый малый, как дежурный по лагерю, начал разливать всем похлёбку по мискам. В охранении стоял отобедавший уже Лось, как самый оголодавший, он сам напросился на службу, лишь бы побыстрее насытиться. В свои 18 лет он был уже весьма плотного телосложения, при немалом росте и косой сажени в плечах — в рукопашной схватке всегда был как мощный таран, на острие атаки.

Сухари, разбухнув в похлёбке, придали еде ещё более привлекательный и объёмный вид. Десятник перекрестился, за ним и остальные. Разговор стих на несколько минут, слышен был лишь стук деревянных ложек. Милонег, закончив с ухой, приказал Лузге отрезать от общего продовольственного запаса — увесистого куска копчёно-вяленой оленины, по ломтю на каждого.

— Парни, половина пути пройдена, дорога домой всегда легче. Отдыхаем, отсыпаемся и завтра, как рассветёт, в обратный путь. Левша, в полночь сменишь Лося.

— Слушаюсь, Мил.

Полежав на травке после сытного ужина, Милонег расседлал своего Буяна и спустился с ним к реке.

— Текущая вода… на неё, как и на огонь, можно смотреть бесконечно, особенно в таком шикарном соседстве — с цветами, травами и камышом.

Сбросив с себя доспехи, узкие порты, сапоги, десятник в одной рубахе вошёл в воду по колено, и начал мыть своего коня. Буян, попив прозрачной водицы, благодарно кивал головой и поигрывал мышцами, в ответ на расчёсывание скребницей.

— Друг мой сердечный, не подводи меня и далее, — взгляды их встретились, рука погладила конскую шею… — ни стрела, ни копьё, ни меч нас не возьмёт. Милонег уже давно пользовался ежедневным заговором-молитвой, по научению своего первого воинского наставника.