Максим Глебов - Рубеж атаки [СИ]

– Ответного огня не открывать, от боя уклоняться, – отдал я категорический приказ.

– Господин командующий, – вновь обратился ко мне Свенсон, – они не понимают, что мы союзники, хотя уже давно следовало бы разобраться…

– Мы слишком похожи на кваргов, – высказал я свое предположение, – они ведь не видят, кто управляет самолетами и роботами. Мы для них на одно лицо, техника у нас похожая, по крайней мере, построена по схожим принципам, оружие тоже почти одинаковое. Возможно, они считают, что это наша внутренняя разборка. Может мы добычу так эмоционально делим, уже почти добитую.

– И что нам теперь предпринять?

– Продолжаем бой. На огонь ящеров не отвечаем. Лейтенант, – обратился я к оператору систем связи, – вы фиксируете какие-нибудь посторонние сигналы? Эти рептилии между собой как-то общаются?

– Прошу минуту, господин контр-адмирал, – оператор на некоторое время замолчал, что-то активно настраивая на своем рабочем месте, – сигналы, нехарактерные для нас и кваргов есть, но их система не вполне ясна. Используется диапазон длинных волн электромагнитного спектра, и что-то иногда проходит на нескольких частотах гиперсвязи, но на переговоры и обмен данными это не похоже, по крайней мере, у нас это выглядит совсем иначе.

– Сформируйте какой-нибудь уникальный сигнал на этих частотах, который помог бы союзникам отличать нас от кваргов, и перешлите его в системы связи машин, участвующих в десанте.

– Первый полк вышел на подступы к северному очагу сопротивления. Кварги оттеснены от города ящеров, но еще отбиваются, хотя их сопротивление слабеет, – доложил Свенсон.

– К городу не лезть. Давим сопротивление кваргов и отходим.

Для очистки планеты от противника нам понадобились почти сутки. Все это время наши войска регулярно попадали под огонь потенциальных союзников, но каждый раз просто разрывали дистанцию и отходили. Получившие передышку города ящеров зарастили большинство пробоин и выглядели уже более-менее целыми. Я дождался доклада Свенсона об установлении полного контроля над планетой и отдал приказ эвакуировать войска. Нас ждали еще четыре подобных операции, и я боялся, что до появления в системе Йоты Персея нового флота кваргов мы можем не успеть, но опасался я зря.

Четвертая планета встретила нас совершенно по-другому. Нет, бои на ней продолжались едва ли не более ожесточенные, чем на пятой, но вот ящеры вели себя иначе. Может быть, сыграл роль наш демонстративный уход после уничтожения кваргов на Йоте Персея-5, но после начала высадки я почти сразу получил доклад от Свенсона.

– Летающие ящеры огонь по нашей авиации не открывают. В процессе преследования отступающей пехоты противника Бизоны и Вараны прорвались прямо под стены города рептилий. Союзник ведет огонь только по кваргам, в нашу сторону не сделано ни одного выстрела.

– Ну, наконец-то, – усмехнулся я, – похоже, мы начинаем друг друга понимать. Господин генерал-лейтенант, готовьте к высадке вторую и третью дивизии, остальные три планеты будем отбивать одновременно.

Крейсеру Монтевидео становилось откровенно нехорошо. Субстанция, ударившая в его носовую часть оказалась редкостной дрянью. Броня в месте попадания проплавилась и потекла, кусок борта вокруг пробоины покрылся какой-то липкой на вид пленкой, которая постепенно, но неуклонно захватывала все большее пространство. Бронеплиты под ней приобретали нехороший белесый цвет и начинали пузыриться, выделяя в космос газообразные продукты химической реакции. Вглубь корпуса через пролом эта пакость тоже проникала, отлично справляясь с металлическими конструкциями, и чуть хуже, но тоже довольно бодро корежа пластик и керамику. Пока пораженный участок не затронул жизненно важных узлов и механизмов корабля, но при таких темпах его разрастания критические повреждения были не за горами. Самым неприятным оказалось то, что никакие из имеющихся на борту средств не приводили к остановке распространения этой заразы. Края пораженного участка обрабатывали кислотами и щелочами, жгли огнем и поливали различными техническими жидкостями. Огонь чуть замедлял расширение пятна пленки, но не останавливал его полностью, а спалить собственный корабль команде как-то не улыбалось. Командир крейсера уже хотел было отдать приказ вырезать весь пораженный участок и выбросить его в космос, но сделать этого не успел.

С поверхности пятой планеты в космос поднялся первый увиденный нами космический корабль третьей расы. Напоминал он грецкий орех в скорлупе, разросшийся до размеров эсминца. Материал брони, а это точно была именно броня, очень напоминал те самые наросты, похожие на панцири черепах, из которых состояла внешняя защита городов рептилий. Двигатели корабля не оставляли в атмосфере инверсионного следа, а в космосе не излучали ничего, что могли бы зафиксировать наши сканеры. Летал «орех», надо сказать, не слишком быстро. Повисев немного на орбите пятой планеты, он неспешно разогнался и взял курс к точке пространства, где команда Монтевидео упражнялась в изящной словесности, пытаясь локализовать последствия дружественного огня с поверхности.