Дмитрий Зурков - Триумвират [litres]

Иван Петрович достает из ящика стола и кладет перед Михаилом Александровичем мою «Бету», взятую вчера для демонстрации. Великий князь с интересом и некоторым недоумением крутит в руках ствол. Пытаюсь прийти ему на помощь.

– Если объяснять совсем просто, то это пулемет, стреляющий пистолетными патронами. В Германии, кстати, вовсю ведутся разработки такого оружия, но первый «Бергман» должен появиться только в восемнадцатом году. Наш пистолет-пулемет проще, легче и компактней. Его прототип был создан в нашей истории в начале шестидесятых годов итальянской фирмой «Беретта». Предвосхищая вопрос о применении, сразу скажу, что с ним гораздо удобней воевать в замкнутом пространстве, например в окопе, или идти в разведку.

– Да, но до окопов противника надо еще добраться!

– Это уже вопрос тактики… И он не столь важен в данный момент. Если пожелаете, Михаил Александрович, ближе к вечеру, например, сможете опробовать его в тире. Насколько я знаю, в хозяйстве Ивана Петровича таковой имеется.

– Да-да, конечно. Он – в вашем распоряжении, Михаил Александрович, – Павлов перехватывает инициативу и возвращается к главному вопросу: – Но все же, настоящих артефактов нашего времени здесь нет, поэтому мы попытаемся убедить вас с помощью послезнания. Дело в том, что жизнь царской семьи в России с начала девяностых годов двадцатого века освещалась достаточно подробно, и мы, покопавшись в памяти, собрали факты о личной жизни вас и ваших близких, которые просто не могут быть известны сейчас… Если вы не против, начнем?..

Великий князь Михаил устраивается поудобней в кресле и внимательно слушает академика, речь которого чем-то напоминает выступление то ли прокурора, то ли адвоката:

– Вы в детстве были очень дружны и неразлучны со своей сестрой, тогда еще великой княжной Ольгой Александровной. В семье её все звали «Беби». Когда вам было одиннадцать, а ей – семь лет, её столовую превратили в классную комнату, где вы вместе занимались уроками. В том числе и танцами. Это всё мы могли бы при желании узнать и сейчас, но вот то, что самым трудным для вас обоих было поклониться друг другу и сделать реверанс перед началом, об этом, я думаю, никто не может рассказать, не так ли?

– Да, это так… – чуть дрогнувшим голосом соглашается Михаил Александрович. – Может быть, вы назовете причину, по которой так происходило?

– Да, конечно. Невзирая на самые строгие запреты, казаки, дежурившие у комнаты, подглядывали в замочную скважину, вы об этом знали, и вас это очень смущало… Как-то на Рождество вам подарили первое в вашей жизни ружье. На следующий день вы с сестрой пошли гулять и подстрелили в парке ворону. Об этом, конечно, могли знать многие, но вот о том, что вы сели в снег и горько плакали, глядя на мучения раненой птицы, а потом этот случай очень часто мешал вам, когда вы учились стрелять, – кто мог рассказать об этом?..

Или прогулки с отцом и сестрой в Зверинец, когда ваш отец нес большую лопату, вы – поменьше и Ольга Александровна – совсем крохотную, а ещё у каждого из вас был топорик, фонарь и яблоко. Ваш батюшка показывал вам, как аккуратно расчищать дорожку в снегу, срубить засохшее дерево, развести костер. На том костре вы пекли яблоки. А затем при свете фонарей возвращались домой, учась находить дорогу в темном лесу… Когда вы были в гостях у своего дедушки во Фреденсборге, вы с сестрой распознавали всех по запахам. Представители английской династии пахли туманом и дымом, ваши датские родственники – влажным, недавно выстиранным бельем, а вашим запахом был запах кожаной обуви…

И, наконец, последнее. Однажды ваш отец тайком показал вам с Ольгой Александровной очень старый альбом с рисунками, хранимый им с самого детства. Там рассказывалось о сказочном городе Мопсополе, где жили одни только мопсы…

– Довольно!.. – Великий князь впился руками в подлокотники кресла так, что пальцы побелели. – Иван Петрович, откуда вам известны эти подробности?

– Вы уже сами ответили в уме на свой вопрос, Михаил Александрович. Только ответ неверный. Никто из служивших в Гатчине нам ничего не рассказывал… В тысяча девятьсот шестидесятом году в Канаде вышли мемуары вашей сестры, великой княгини Ольги Александровны, в тысяча девятьсот девяносто шестом они были переведены на русский язык и на волне модного в то время интереса к семье Романовых стали достаточно популярны… Но если даже допустить, что кто-то из неведомых побуждений собрал эту информацию и передал нам… Скажите, ваше высочество, кто-нибудь посторонний имеет доступ к вашим личным дневникам?.. Нет? Тогда я искренне прошу извинить меня за то, что затрону очень тяжкое событие… Смерть вашего отца… В своем дневнике вы тогда сделали запись, что он совсем спокойно скончался… А на следующий день в гостиной завтракали только ваша матушка, вы и ваши сестры – Ксения и Ольга…