Дмитрий Зурков - Триумвират [litres]

Добычу буксируем на станцию, бойцы достают мертвяков из кабины и обыскивают. И в кармане майорских штанов обнаруживается небольшой мешочек, который тут же передают мне. А тяжеленький! Развязываю тесемку, заглядываю внутрь… Ювелирка!.. Золотые империалы, колечки простые и с камушками, вон часы с цепочкой… Охренеть!.. Это что, все нажито непосильным трудом штабного работника?.. Или мародерка, стыдливо именуемая контрибуцией?.. Боюсь, правды я уже не узнаю, но в наш секретный фонд это все отлично подойдет.

От алчных мыслей меня отвлекает подошедший Анатоль. Показываю ему содержимое, приятно видеть, как у человека брови задираются почти на макушку от удивления! На ясно читающийся в глазах вопрос шепотом отвечаю:

– В фонд батальона. Нам еще много чего покупать надо будет.

Дольский кивком соглашается и сообщает приятную новость:

– Там передовой разъезд от казаков прискакал, скоро остальные будут. Так что пора готовиться в путь…

В Кобыльники выдвигаемся после обеда, сдав позицию уральцам и объяснив прибывшим, что местному населению дано слово офицера, что их не тронут. А то пойдут еще казачки по домам выяснять, кто и зачем Христа распял. Пусть лучше пообщаются с Феськиным и другими пленными да в сарай к немцам заглянут. Может, наставят их на путь истинный.

Идем двумя отрядами. Дольский со своим эскадроном ушел вперед, прихватив четыре «тачанки». А мы плотно набиваемся в вагончики и пользуемся любезностью немецкой паровозной бригады, с энтузиазмом согласившейся подвезти нас в попутном направлении. На место сбора прибываем уже в легких сумерках. Еще раз проговариваем с Анатолем порядок действий, сверяем часы и расходимся. Штурмовики идут в обход, чтобы удобнее было добраться до базарной площади с романтическим названием «Meer platz», тот бишь «Морская площадка», где расположены все места скопления гансов – офицерское казино, «солдатский дом» и лазарет, устроенный в церкви святого Илии Пророка. Там же в прилегающих домах расположилась комендантская рота, охранявшая штаб и все остальные достижения германской цивилизации.

Ну, а мы движемся к усадьбе каких-то польских или литовских князей, в которой расположился штаб генерала Гутьера. Особняк окружен парком, отделяющим жилище благородных людей от местечкового колорита. И с тыльной стороны через эти заросли, опутанные колючей проволокой, сейчас пробирается разведка, проделывая для нас коридоры. Смотрю на часы, до времени «Ч» остается еще полчаса. Время тянется долго и нудно, как и всегда перед атакой. Оп!.. В сумерках мигает фонарик, один проход есть!.. Ждем второго сигнала… Ну, что они там, заснули? Ни мычат, ни телятся!.. Ага, сподобились! Есть сигнал! Па-ашли, родимые!..

Часовых с нашей стороны двое, гуляют вдоль дома, встречаясь на середине и снова расходясь по углам. И особо по сторонам не смотрят, надеясь, скорее всего, на проволочные заграждения. Ну, гуляйте, мальчики, гуляйте пока… На циферблате до начала акции остается пять минут, ждем-с… Особняк небольшой, одноэтажный. Предпоследние два окна слева со слов интендантов – личные покои генерала. Там сейчас темно, зато в остальных горят лампы, немного разгоняя наступающие сумерки возле стены. Ну, это и понятно, герры официры работают в поте лица… Осталось две минуты… Гансы сходятся в очередной раз, останавливаются и начинают болтать о чем-то. Да вы что, забыли, что часовому запрещается есть, пить, курить, ну и так далее, в том числе разговаривать? А ну-ка, быстро на маршрут!.. Вот так, молодцы!.. Тридцать секунд!.. Немец с моей стороны доходит до поворота, дважды ухает сова, но часовой не успевает этому удивиться. Из-за дерева на него бросается белое привидение и валит с ног, зажимая руками рот, тут же второй призрак прыгает сверху, делая короткое движение рукой сверху вниз. В отсвете окон тускло мелькает клинок. Слева раздается условный чирик, значит, второй часовой тоже умер.

Крадемся вдоль торца здания, здесь – тоже часовые. Двое бродят так же, как и их неудачливые товарищи, вдоль стен, и еще один торчит в будке на въезде. «Наш» немец только начинает разворачиваться, как из-за угла вытягиваются две белые, невидимые в потемках руки и дергают его к себе. Шорох, тихий бряк, хрип, тишина… Два раза негромко чирикает какая-то пичуга, сообщая о том, что охраны больше нет. Ну, теперь идем в гости!..

Возле парадного входа одна «пятерка» занимает позицию, контролируя въезд и разворотный круг, еще две уносятся к каменному флигелю, где обитают остальные караульные вместе с начкаром. А мы заходим внутрь. Боец, идущий впереди, открывает тихонько скрипнувшую дверь, затем приседает, а я прижимаю палец к губам, призывая к молчанию дежурящего на входе унтер-офицера. Немец от изумления и неожиданности выпучивает глаза, брошенный нож входит в горло, а его хозяин бросается вперед и помогает бывшему унтеру тихо опуститься на пол. По бокам его уже страхуют двое. Коридор пуст. Мои белые «призраки» растекаются по сторонам, блокируя все двери. Мне – налево. Там – большой зал-столовая, превращенный в место обитания оперативных работников и направленцев. Рядом, в соседней комнате, находится узел связи.