Райан Гродин - Волк за волка [litres]

– Буду признателен, если позволишь моей руке пережить этот вечер. – Только после того, как Лука прошипел это, Яэль поняла, что по-прежнему висит на его локте, а ее ногти глубоко вонзились в его куртку.

Когда Яэль отпустила, она не знала, что делать со своими руками. Они чесались, чесались, дергались за оружием, но было еще не время. Поэтому она сложила их ладонями внутрь. Ее ногти глубоко вонзались в них.

– Кажется, ты бы тоже воспользовалась перекуром, – пробормотал Лука.

– Никакого перекура, – сказала Яэль. – Никаких больше перекуров.

Комната была такой тихой, такой готовой, что они услышали, как вздохнул ведущий перед своими следующими резкими словами:

– Представляем фюрера Третьего рейха, Адольфа Гитлера.

Двери открылись.

Он был так оплетен СС, что сначала Яэль с трудом могла его разглядеть. Телохранители окружили фюрера, как стена. Непроницаемая шеренга черных форм и оружия, ограждающая его от болезненной толпы. Но кольцо расширилось, когда Адольф Гитлер вошел в комнату.

И вот он. Не черно-белый. Не некий бесплотный голос. Не лицо на плакате. Но сам человек. Монстр в плоти.

Большинство людей приветствовали его прибытие. Ногти Яэль только глубже вонзились в ладони.

Фюрер пошел прямо к ним.

Он не был высоким человеком. Фактически, Яэль в теле Адель Вольф была на пару сантиметров выше него. Глаза их были почти на одном уровне, столкнулись, когда Яэль посмотрела на него. Радужки его глаз были синими. Оттенок неба, выскобленный до пустоты, и скелет души. Расцветающие прямо под кожей вены, хоть сейчас на укол. Течение крови бежало через них – что-то искрящееся, говорившее красные, красные слова.

Остальное в нем казалось почти скучным в сравнении с этим.

Во время его «Разговора с Канцелярией», фюрер был весь наполнен до краев пылающим огнем. Но здесь, перед ней, под золотым мерцанием бального потолка, он выглядел тускло. Камеры «Рейхссендера» не показывали столь многого. Серебро щетинилось в усах, подморозило линию волос и ее прилизанную часть. Живот того типа, что появляется с возрастом, вдавливал пуговицы его коричневой рубашки. Морщины увеличивались, расползались и опутывали сетью его глазницы.

Сейчас он был стариком: шестьдесят шесть лет. Он жил намного дольше, чем столь многие.

Желудок Яэль мутило. Ее кости истекали кислотой, как лопнувшая батарейка.

– И снова мои поздравления, Победоносный Лёве, – остановившись, сказал фюрер, сохраняя некоторое расстояние и охранников между ними. – Двойной крест – это немалый подвиг. Ты прекрасный образец арийского идеала. Сильный, находчивый, хитрый. Новому порядку нужны такие люди, как ты, в качестве лидеров нового поколения.

Лука опустил голову, что можно было истолковать как кивок. Его кресты столкнулись друг с другом, в его грудь.

– Это был мой долг – участвовать в гонке, мой фюрер.

Глубже, глубже вонзались ногти Яэль.

– Возможно, ваш следующий долг заключается в работе в Канцелярии. Как только вы вернетесь в Германию, я попрошу своих людей связаться с вами относительно должности.

На этот раз Лука не кивнул. Он даже не улыбнулся.

– Да, мой фюрер.

Адольф Гитлер тоже не улыбнулся в ответ. Пока он не повернулся к Яэль, на его тонких губах не было даже намека на эмоции.

– Победоносная Вольф. Я очень рад, что ты здесь. Я надеюсь еще не раз увидеть тебя. – Его слова не были гневными или грубыми, когда он говорил с ней. Они звучали учтиво, даже дружески, даже больше , чем дружески.

« Она красивая и блондинка », – она услышала сейчас Влада, ворчащего над своей чашкой отравленного чая. – « Как раз его тип ».

Яэль понадобилась вся ее подготовка, чтобы не ударить фюрера здесь и сейчас. (Не то, чтобы она об этом не думала. Это было бы нецелесообразно; между ними все еще были охранники из СС и слишком много лиц блокировали камеры.) Вместо этого она сделала невозможное – улыбнулась, а ее бледные, бледные ресницы затрепетали, как у школьниц, которые поймали взгляд своих возлюбленных.

– Это большая честь видеть вас снова, мой фюрер. Я наслаждалась нашим вечером в прошлом году.

Теперь он улыбнулся. Его губы образовали идеальную кривую – целый ареал эмоций, намерений.

– Потанцуете со мной сегодня вечером? – спросил он.

Яэль открыла ладонь – ей пришлось прекратить ковырять ее ногтями, пока не пошла кровь, прежде чем все выльется в самое неподходящее время – и ответила:

– Это было бы для меня великим удовольствием.