Евгений Белогорский - Ленинградский меридиан [СИ]

— Вы слишком высоко оцениваете мои личные заслуги перед страной, товарищ Сталин. Без грамотной работы работников штаба и самоотверженной храбрости солдат и матросов гарнизона, проявлявших массовый героизм в борьбе с врагом, Севастополь вряд ли бы удалось отстоять — заявил Рокоссовский, без малейшего намека на неискренность.

— Хорошо, оставим оценку ваших личных заслуг — историкам, которые по прошествию лет будут по косточкам разбирать наши деяния. Скажите, как вы оцениваете состояние наших войск в Севастополе и Керчи? Смогут они выдержать новое наступление противника, если оно случится в ближайшие недели или месяц?

— Несмотря на то, что нам удалось не допустить полного захвата немцами Крыма, я расцениваю положение Севастополя и Керчи как сложное, товарищ Сталин. У них в обороне есть одно очень уязвимое место — снабжение гарнизонов людьми и оружием ведется главным образом по морю.

Как показали прошедшие бои, их подвоз можно нарушить комбинированными ударами с моря и с воздуха, а затем путем войны на истощение захватить ослабевший город. Пока с Севастополем и Керчью не будет прочного сообщения по суше, эта угроза будет постоянно висеть над ними.

Что же касается нового наступления немцев на Севастополь и Керчь, то в ближайшее время — это вряд ли возможно. Согласно последним разведданным, Гитлер забрал из Крыма свою главную ударную силу — авиацию Рихтгофена. Крупных морских соединений способных полностью блокировать Севастополь с моря, у немцев нет, а пополнения, поступающие в 11-ю армию, в основном состоит из румын, которые хорошие мародеры, но откровенно плохие вояки — улыбнулся Рокоссовский.

— Верно, — согласился с ним Верховный Главнокомандующий. — Все свои силы немцы бросают в район Воронежа и Ростова с целью скорейшего выхода к излучине Дона и его низовью. Если генерал Голиков и маршал Тимошенко не смогут остановить их, создастся угроза как для Ставрополья и Кубани, так и для Севастополя и Керчи, которые могут быть полностью отрезаны от главных сил фронта. Мы, конечно, побарахтаемся, постараемся остановить наступление гитлеровцев на Дону, но нельзя исключить и такого развития события. Что вы думаете по этому поводу?

Сталин требовательно посмотрел на Рокоссовского, ожидая его реакцию на высказанные им опасения, и генерал-лейтенант не оплошал. Без малейшей задержки, как будто только и ждал подобного каверзного вопроса, он подошел к расстеленной на столе карте и стал уверенно водить по ней карандашом, излагая свои соображения.

— В этом случае в первую очередь надо обратить внимание на отрезок Темрюк — Крымское с целью создания участка обороны с фронтом на север и опорой на Тамань и Новороссийск. Это наиболее удобное место для наступления мотопехоты и танков врага на базы снабжения наших армий в Крыму в случай прорыва немцев со стороны Ростова. Дальше к югу благодаря горам оборону держать заметно легче, хотя если противник бросит горнострелковые соединения придется приложить усилия, чтобы удержать перевалы за собой.

— Хорошо, товарищ Рокоссовский — сказал Сталин удовлетворенный ответом четким и ясным ответом собеседника. — Я обязательно передам ваши соображения маршалу Буденному, чтобы он отдал приказ по скорейшему их осуществлению силами фронта.

— Что, положение под Ростовом так плохо? — напрямую спросил вождя Рокоссовский и тот не стал уходить от ответа.

— Сейчас там идут тяжелые и кровопролитные бои, с неясным исходом. Мы постоянно помогаем командующему фронтом живой силой и техникой, но, к сожалению, наши войска пока не могут остановить наступление врага на этом направление. Если верить некоторым разведданным, чья достоверность вызывает определенное недоверие со стороны Генерального штаба, главное направление немецкого удара этим летом является не Воронеж, не Ростов и не Москва. Гитлер намерен прорваться к Волге, захватить Сталинград, все нижнее Поволжье с Астраханью, занять Ставрополь и Кубань и двигаясь вдоль Кавказа взять под свой контроль Грозненские и Бакинские нефтяные промыслы.

Сталин говорил эти страшные слова спокойным, чуть бесстрастным голосом. В нем не было откровенного страха и волнения, но по блеску слегка прищуренных глаз и пальцам сжимающим пустую трубку, Рокоссовский догадывался, чего стоило вождю это внешнее спокойствие.

— Все ясно товарищ Сталин — сказал генерал, логично полагая, что сейчас ему будет предложено отправиться на Дон или Кубань для борьбы с наступающим врагом, однако он не угадал. У Верховного на него были иные планы.