Владимир Молотов - Отпуск в С С С Р или Назад в будущее

Он не знал и не хотел знать, что сталось с Любой в недалёком будущем, в его времени, в его стране, совсем иной, такой сложной и непредсказуемой. Быть может, удачно выскочила замуж, нарожала детей и теперь уже нянчит внуков, гуляет с ними по аллеям неизменного парка.

Он и не пытался разыскивать её, возвращаясь в сегодняшнюю Пермь. А зачем? Зачем бередить душу печальным потрясением, которое принесёт эта встреча? Ведь перед ним предстанет пожилая женщина с обязательной паутиной морщин, в матери ему годящаяся. И старческие глаза её наполнятся изумлением, и ему придётся отнекиваться: нет, это не мой отец, я такого человека не знаю! А ещё, чего злого – окажется, что она уже покоится в мире ином.

Ему нравилось просто плыть по течению, преодолевая лишь некоторое сопротивление немногочисленных омутов. Ему нравилось обитать и в этой реальности, и в той. И брать от той и от этой всё, что заблагорассудится.

Ему нравилось таскать сюда, в 1983 год, старые заскорузлые десятки и трёшки из чьих-то древних коробочек, а также потрёпанные кассетники на продажу, раздобытые чёрт знает как – с чьих-то дач, сараев и балконов. И всё это лишь для того, чтобы прикупить Любе гостинцев. Но главное – он, словно пребывая на курорте, наслаждался здесь чистой атмосферой (буквально и переносно), страстной любовью советской девушки, превосходными местными пейзажами. Эти великолепные виды старого города записывались в цифровую память и одновременно вызывали в нём такое светлое чувство осознания чего-то необычайного, хотя и давно позабытого, мира, с которым он чудом чудеснейшим соприкоснулся, один одинёшенек на Земле 21 века!

А дома, в своей реальности, он подолгу просиживал над привезёнными оттуда фотоснимками, уже скаченными в ноутбук, и отбирал из них самые лучшие, и изнывал от желания выложить в сеть, но сдерживался. А ещё, когда кончались средства на пропитание – сдавал что-нибудь, прихваченное в той реальности, например, антикварную вещичку – бронзовую пепельницу или статуэтку из Дулёвского фарфора…

Поднявшись по чистой лестнице, он постучался в Любашину дверь, но не услышал изнутри ни единого звука. Тогда Коля спустился во двор и сел на лавочку.

«Как мило, когда нет домофонов и такие простые деревянные двери!» – с улыбкой подумал он, щурясь от вечернего солнышка. Где-то поблизости шумела детвора, и Николай вспомнил своё детство. Вот так же и он кое-где сейчас играет, наверно, да не кое-где, а в другом районе, десять остановок на автобусе. Здесь, в прошлом, Коля в родной двор не совался, всё по той же причине – наименьшее сопротивление, минимум потрясений. Не портить кайф – впечатление от пребывания в раю, не встречаться с самим собой и молодыми родителями! Меньше знаешь, лучше спишь – святая истина! Да ещё и о петле времени забывать не стоит.

Конечно, искушение порой одолевало, но здравый смысл перевешивал.

Люба появилась в момент воспоминания о личной первой драке в родном дворе, случившейся как раз где-то в эту же пору. Или нет, двумя-тремя годами позже. Впрочем, неважно!

Люба шла летящей походкой. На ней складно сидело облачение по моде восьмидесятых: плотные тёмные чулочки, гладкая серая юбочка до колен, дорогие полусапожки, которые Коля же и подарил, классический коричневый жакет с чёрными пуговицами. Картину дополняла лучезарная улыбка на круглом румяном личике. Личико имело приятные черты, чуть подпорченные большим носом, но с изюминкой – с какой-то советской чистотой во взгляде. Едва покачивались на ходу каштановые волосы до плеч с колечками на кончиках, в стиле а-ля Барбара Брыльска.

Они познакомились случайно, вечером, в его первый же визит. Коля заглянул на почту, где работала Люба. Ему пришла в голову шальная идея. По первости он не удержался и решил-таки на пробу сделать один маленький эксперимент с прошлым. Всю оставшуюся жизнь тётка из Ижевска корила себя, что не успела попрощаться с матерью, то есть с Колькиной бабушкой. Телеграмму-то дали вовремя, а тёти Тани дома не было, пропадала на югах с новым хахалем. Влюбилась, уехала спонтанно и никому не сообщила. Да там же он её и бросил.

Коля знал, что до смерти бабушки ещё неделя (и четыре дня до инсульта), и что тётя Таня ещё не уехала из дома, и в уме созрел текст:

«Таня тчк приезжай к маме тчк она при смерти зпт сильно болеет тчк твоя сестра тчк»

Прочитав телеграмму, носатая девушка чуть повела бровью, посмотрела на Колю, который через окошко нахально её разглядывал.