Мэтью Кирби: Участь богов [litres]

– Загружаю генетическую идентичность через три, два, один…

Боль утихла. Дэвид подождал еще мгновение, затем открыл глаза и осмотрел себя, стряхивая остатки растерянности и дезориентации, ощущая теперь смущение иного толка. Он был великаном – или человеком настолько близким к великану, насколько это вообще возможно. Дэвид поднял руки и стал разглядывать их в изумлении. И дело было даже не в белой коже, хотя и это было странно, а в самом их размере. Это было в каком-то смысле нечто большее, чем просто руки. Дэвид чувствовал себя как в бейсбольных перчатках. И плечи, и ноги у него были огромными, но не такими, как если бы он занимался в спортзале. Он не выглядел как бодибилдер. Он был просто большим. Высоким, ширококостным и сильным.

– Дэвид, – окликнула Виктория, – как дела?

– Хорошо, – ответил он. – Правда, немного странно, что вы меня так называете, когда я ощущаю себя Голиафом.

Виктория рассмеялась.

– Письменные источники этого периода довольно скудные и весьма ненадежные. Мы очень мало знаем о твоем предке, о том, кто он или каким образом он связан с частицей Эдема. Я не могу даже назвать его имя.

– У меня будет возможность узнать это, когда попаду в его воспоминание.

– Хорошо. Но переход может быть несколько жестким.

– Если у меня не получится, Грейс попробует.

– В этом-то и смысл. Ты готов к загрузке полноценной симуляции?

– Секундочку.

– Конечно.

Дэвид обратил все мысли вовнутрь в попытке обнаружить разум своего предка в своем собственном, погружаясь все глубже в поисках не своего голоса, внимательно вслушиваясь. Когда он, наконец, услышал, то будто вовлек этот голос в разговор, только вместо слов были мысли и воспоминания предка, земледельца и воина по имени Эстен Йорундссон.

У Эстена была своя земля – скромное хозяйство у подножья холма, рядом с озером, с пастбищами, небольшой рощей с дубами и елями и родником, в котором вода была до того холодной, что зубы сводило. Эстен гораздо больше гордился своим хозяйством, чем победами в сражениях. Он сражался по призыву короля или тогда, когда того требовало понятие чести, но битвам он предпочитал домашнюю жизнь, когда можно было сидеть возле огня с женой, рыбачить с сыном или распевать песни с дочерьми. От такой жизни Дэвид и сам не отказался бы.

– Думаю, я готов.

– Отлично. Загружаю полноценную симуляцию через три, два, один…

Коридор памяти рассыпался в ослепляющую кристальную пыль, которая опадала и снова взвивалась, а затем постепенно стала формировать плотные очертания, напоминающие строения, деревья и корабли. Глаза Дэвида привыкали к новой реальности, транслируя ее в сознание, но, по большому счету, это не было новой реальностью. Реальность была старая, и голос старины заговорил в ней впервые за многие века, как только Дэвид полностью погрузился в Мир Эстена.

Перед ним простиралось пастбище, обильно покрытое зеленью и занятое его стадом из двадцати шести голов. Это были крепкие коровы горной породы, в основном белые с черными пятнами. Эстен не срезал им рога, поскольку рога эти заставляли волков и медведей думать дважды, прежде чем нападать.

Солнце уже клонилось к закату, заливая позолотой землю, простиравшуюся дальше на юг до самых берегов озера Меларен. С помощью Эстена Дэвид понял, что пора было загонять стадо на ночь, и дал свой голос Эстену, сложившему руки рупором около рта. Коровы оглянулись на его зов, но затем снова переключились на траву, более заинтересованные сочной летней зеленью под ногами, нежели чем бы то ни было, что мог предложить им хозяин. Эстен взглянул на пса Каменного, который лежал у его ног в непоколебимом спокойствии, при этом только и ждущий команды бежать в поле. Дэвид раньше ничего не знал о породе, к которой относился Каменный. Это было нечто среднее между коротколапой собакой вроде корги и волком, но этот пес быстро бегал и прекрасно знал, как собрать стадо в кучу, носясь вокруг с лаем, и пригнать его к хозяину. С ревом и мычанием коровы двинулись к Эстену, и при помощи собаки он отправил их в загон – небольшой огороженный участок, расположенный достаточно близко к жилью, чтобы можно было вовремя отогнать хищников.

– Молодец, – Эстен похвалил пса и убедился, что коровы заперты. Собака свесила язык набок, ее глаза блестели.

– Пойдем посмотрим, как дела у Торгильса, а?

Эстен развернулся от загона к стоявшему неподалеку хлеву, у дальнего конца которого его сын рубил дрова. В пятнадцать лет Торгильс был так же высок, как и сам Эстен в том же возрасте, но волосы у него были почти черные, цвета влажной земли, как у матери. Датчанин Эрн, одетый в брюки и просторную рубаху, трудился рядом. Пока Эстен оценивал результаты их совместной работы, ужасное знание охватило Дэвида и сжало его горло. Эрн был рабом.