Мэтью Кирби - Участь богов [litres]

– Сожалею, – сказала Виктория. – Как дела у остальных? Кто-нибудь ранен?

– Мы в порядке, – ответила Грейс. – Нас немного… потрепало.

– Могу представить.

– Третий зубец у Исайи, – сказала Наталия с заднего сиденья.

На линии снова повисло молчание.

– Я отправила за вами самолет, – сказала Виктория. – Вы едете к нему, он доставит вас обратно. Мы должны прервать связь, чтобы машина ушла в офлайн, иначе Исайя выследит вас. Держитесь вместе, в безопасности, и скоро мы увидимся. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Грейс.

– Еще одно, – добавил Оуэн. – Я… эх, я сказал Исайе, что Монро вычислил Явление Могущества. Я сказал ему, что это остановит Трезубец. Боюсь, Исайя направится в Эйри. Простите меня.

– Значит, нам будет чем заняться, – ответила Виктория. – До скорого. Не забудьте уйти в офлайн. До свидания.

Сеанс связи прервался.

– Ботаник, – позвал Шон.

– Да, Шон.

– Переведи систему связи в режим офлайн.

Машина выполнила команду, и Наталия потянулась с заднего сиденья вперед.

– Окей. Теперь расскажи, что с тобой случилось и как ты оказался в этой машине.

Оуэн развернулся на своем сиденье, чтобы послушать.

– Ну, – начал Шон, почесав макушку, – дело в том, что я толком и не знаю. В смысле, я знаю, но не уверен, что могу полностью доверять тому, что знаю, понимаете…

Он прервался и потряс головой.

– Ладно, звучит запутанно.

Он вел себя странно, не так, как в Эйри. Он казался дерганым и растерянным.

– Я провел слишком много времени в «Анимусе», – сказал он. – Исайя заставил меня делать одно и то же раз за разом. Эффекты крови ужасные.

Шон умолк и кивнул, потом продолжил:

– Просто ужасные. Исайя использовал Трезубец, который… в общем, я стал от него сам не свой.

– О, Шон, – Наталия наклонилась и положила руку ему на плечо.

Оуэн попытался представить, каково это – пройти через нечто подобное, и не смог.

– Как ты выбрался?

– Исайя оставил меня в «Анимусе», а сам ушел за зубцом. Каким-то образом я… я вырвался. Затем нашел Ботаника и связался с Викторией. А потом она уже всем занималась.

– Ну, теперь-то ты в безопасности, – сказала Грейс. – Ты вернулся.

– Я возвращаюсь, – ответил Шон. – Но я еще не в порядке. Виктория говорит, нужно время, но она мне поможет.

Наталия еще раз сжала его плечо, потянувшись с заднего сиденья, и Шон улыбнулся. В салоне повисло молчание, и когда первое удивление и возбуждение улеглось, вернулись отзвуки всего того, что сказал Исайя, и застали Оуэна врасплох – он был все так же уязвим для них, как и раньше. Но теперь в сознание Оуэна прокралось сомнение, которого раньше не было или, как минимум, в существовании которого он себе никогда раньше не признавался. Теперь ему больше всего на свете хотелось вернуться в Эйри. Пришло время для того, чтобы Монро позволил ему узнать правду, какой бы она ни была.

Вскоре машина въехала на частный аэродром. Оуэн огляделся и не заметил признаков присутствия Исайи или агентов «Абстерго». Вместо этого на взлетном поле ждали три самолета – два легкомоторных и один побольше. Пилот – женщина средних лет с золотистыми волосами – ждала их возле трапа с двумя бортпроводниками.

– Это только я теперь всех вокруг подозреваю, – сказала Грейс, – или вы, ребята, тоже?

– Не только ты, – ответил Оуэн.

На одном бортпроводнике была слегка приталенная алая рубашка и черный галстук, на женщине рядом с ним была темно-синяя юбка и белая блуза. Возможно, кто-то из них, а может даже пилот, работали на Исайю. Это было вполне вероятно, и такой вероятности было достаточно, чтобы заставить Оуэна волноваться.

Машина остановилась возле самолета. Дверь открылась, опустился трап.

– До свиданья, Шон, – сказала машина.

– До… до свиданья, Ботаник, – ответил Шон и выкатился по трапу.

Пилот и бортпроводники поприветствовали их и помогли подняться на борт. Салон выглядел примерно так, как выглядели салоны частных самолетов, которые Шон видел в кино. По обе стороны – мягкие сиденья с достаточным пространством между ними, широкий проход. Оуэн задумался, в какую цену этот полет обошелся «Абстерго», но решил, что не хочет знать. Он был просто благодарен за то, что Виктория все устроила.

Все заняли места, и бортпроводник отвез кресло Шона в хвостовую часть салона. Затем всем выдали смену одежды с символикой «Абстерго», и вскоре самолет поднялся в воздух. Шон почти сразу заснул, но Оуэну было труднее это сделать. Мысли об отце сменялись мыслями о Гриффине, и так без конца. Но со временем и он почувствовал сонливость и позволил себе закрыть глаза.