Юрий Корчевский: Победная весна гвардейца [litres]

Илья верёвочные лямки снял, баул осмотрел. Точно, две пробоины, через которые белеет бумага. Расстегнул баул, одна папка с бумагами пробита насквозь, вторая и ещё несколько листков. Можно сказать – повезло. Впрочем, не ему одному. Радист из сидора рацию достал. В ней пулевая пробоина и внутри что-то брякает. Похоже – под списание рация пойдёт. Но вообще отделались легко.

Часа через два уже к штабу полка, куда их привели, пришёл грузовик, их отвезли в свою дивизию. Пленный оказался «языком» очень ценным. По званию не велик, зато должность – шифровальщик штаба 246-й пехотной дивизии. Через него проходили все секретные приказы и донесения. Много интересного было в бумагах из баула, не зря Илья нёс.

Из рук начальника штаба все участники рейда получили награды – медали «За боевые заслуги». В сорок четвёртом году награды давать уже не жались, как в сорок первом – сорок втором годах, и многие военнослужащие носили на груди ордена и медали. За ордена ещё и деньги приплачивали. Невеликие, но почти всё денежное содержание переводили родным в тыл, всё поддержка. На продукты по талонам выжить сложно, а на базарах с началом войны цены на продукты взлетели в несколько раз и переводы с фронта здорово выручали. Причём платили и за подбитую немецкую технику – танки, самоходки.

Участникам поиска дали несколько дней отдыха, заслужили. Шифровальщик оказался настолько ценным, что его отвезли в разведотдел третьего Белорусского фронта.

Полностью провести в безделье отпущенные дни не удалось. Утром разведроту подняли по тревоге. Ночью службы ВНОС засекли немецкий транспортник Ю-52, который возвращался к своим из нашего тыла. Что делать транспортнику, машине не боевой, над нашей территорией? Ответ очевидный – сбросить парашютистов. Из-за болотистой местности найти подходящую посадочную площадку сложно. А сбросить на парашютах груз или группу диверсантов, разведчиков, это запросто. Ближний тыл действующей армии охраняли СМЕРШ, НКВД, войска по охране тыла, состоящие из бывших пограничников. Район предполагаемой выброски велик, и войск, чтобы его оцепить и прочесать, требуется много. И наши летчики, и немцы после сорок первого года пробрели опыт. Раньше как было? Сбросили пилоты в заданном районе парашютистов и разворачивались назад, тем самым фактически обозначая для наблюдателей место десантирования. Затем хитрить стали, после потерь. Самолёт пролетал вперёд, начинал возвращаться, причём не по прямой, а ломаным маршрутом. И где он сбросил груз или РДГ, непонятно. Радиолокаторов не было, за исключением единичных, наземного базирования. Потому истребители по ночам не летали и тихоходные транспортники, вроде нашего ЛИ-2 или немецкого Ю-52, чувствовали себя в ночных полётах спокойно. Днём истребители противника или зенитная служба шансов выполнить задание практически не давали.

Перед наступлением, когда производилась перегруппировка войск, их усиление, переброска резервов, даже одна разведгруппа в тылу могла привести к большим потерям. Потому батальоны НКВД и войск по охране тыла в срочном порядке на грузовиках выдвинули к районам сброса. Их задачей было оцепить, не дать выйти за пределы кольца, прочесать, обнаружить и уничтожить. А разведчиков подняли по тревоге попробовать отыскать место посадки или следы передвижения. Кто, как не разведчики, мыслят и действуют одинаково? Каждому отделению был придан офицер СМЕРШа, грузовик из автобата. Грузовики не чета полуторкам начала войны, добротные ленд-лизовские «Студебеккеры». Главное достоинство – проходимость, ибо все мосты ведущие, а ещё грузоподъёмность вдвое выше, чем у ГАЗ-АА.

Пожалуй, только офицеры СМЕРШа знали границы предполагаемого района высадки, да и то неточно. Отделение Ильи высадили у деревни Мальково. Лейтенант поставил задачу.

– Рассыпаться цепью, дистанция между бойцами пять метров, идти в направлении Жаденово.

Лейтенант махнул рукой, показывая направление.

– Искать свежие следы, возможно – прикопанные парашюты, грузы. При обнаружении ничего не трогать, поставить в известность меня. Выполнять! Старшина, командуй.

Это уже приказ Илье, по званию он один старшина в отделении. Сам лейтенант остался у грузовика, закурил папиросу. Илье лейтенант не понравился. Да не о внешнем виде речь, а об отношении к делу. Радеющий за дело командир идёт с подчинёнными, могут возникнуть осложнения, вопросы, их надо оперативно решать. Конечно, удобнее и проще посидеть в кабине, перекурить.