Эд Данилюк - Сыщик Вийт и дело о древнем Молоте богинь [СИ]

Вийт с присущим ему человеколюбием мягко положил руку на плечо дрожавшей барышни, лишь случайно коснувшись пальцами её щеки у прикрытого длинными каштановыми локонами ушка.

— Не бойся, дитя, — проговорил он успокаивающе. Девушка, конечно, была не намного младше Ронислава, но он ведь как-никак представлял здесь доблестную полицию! — Помощь уже пришла!

— Чего это мне вдруг бояться! — проговорила Франсуаза дрожащими губами. Она отодвинулась, высвобождаясь из-под руки сыщика. — В наш век прогресса, пара и железа женщины вполне способы сами управлять собственной жизнью! Свободно и неограниченно!

Вийт оторопел и невольно отступил от барышни на шаг.

— Вы социалистка? — пробормотал он. — Или из луддитов?

— А вы ретроградист? — ответствовала барышня. Акцент её несколько усилился. — Или из партии бояр-традиционалистов? Нас, кстати, не представили.

— Это сыскной надзиратель Вийт, — тут же отозвался Кутюк. — Тот самый!

— Для вас просто Ронислав, — галантно поклонился сыщик.

— «Сыскной надзиратель»? — пробормотала барышня. — Что такое «сыскной надзиратель»?

— Inspecteur de police criminelle, — отозвался Фирс, выходя из-за спин. — А я Татион Ренеевич Фирс, истопник природных князей Ладимирских и их младшей ветви баронов фон Вийт. Je suis heureuse de vous rencontrer.

— Français? — удивилась Франсуаза.

— Non, je suis désolé, — покачал головой Фирс. — Мой батюшка, уроженец здешних мест, был вольным слушателем в университете Сорбонны. Оттуда князь Ладимирский и нанял его на службу в качестве воспитателя и гувернёра для своего сына, ныне месье инспектора…

Под пристальными взглядами двух молодых мужчин Франсуаза зарделась.

— Вы позволите вернуться к расследованию, монсеньор Фирс? — ревниво воскликнул Вийт, оттирая слугу от барышни.

Девица смутилась ещё больше. Истопник отвернулся.

— Ну да, — вступил в разговор Кутюк, откашливаясь. — Ну да… Это кабинет профессора Гольшанского. За господином учёным, кстати, уже послали. Дверь заперта, изнутри торчит ключ. Я осмотрел окна с улицы — они закрыты на внутренние шпингалеты. Шторы плотно задёрнуты, ничего не разглядеть. Кабинет отапливается паром, который подается по особым трубам из подвала, ни дымохода, ни иных отверстий в комнате нет. Система отключена с зимы, это не она издаёт эти звуки.

— Вот как! — пробормотал Вийт и повернул голову к девушке: — Мадам Понмаре, происшествие обнаружено вами?

— Мадмуазель, — поправила та его. — Не мадам.

— Простите, мадмуазель…

— Но у меня есть жених! — вздёрнула подбородок Франсуаза. — И я его люблю. Да-да, господа! В наше время невиданных технических свершений честная девица вполне может признаться, что любит мужчину ещё до того, как вступит с ним в буржуазный брак!

Эпатированные Вийт и Фирс переглянулись.

— Я всегда являюсь на службу к восьми утра, — продолжила барышня, поняв, что её эскапада останется без ответа. — К приходу господ учёных я должна согреть бак с водой для чая, намолоть свежий кофе и разнести по кабинетам утреннюю почту. Когда я вошла в этот коридор, то услышала… — девица оглянулась на дверь, — услышала это…

— Ночные сторожа обычно не бывают в этой части здания, тут нет ценностей, — продолжил Кутюк. Рымарь согласно затряс головой, но ничего, кроме «Воет», не произнёс. — Пока госпожа Понмаре с криком не прибежала на пост, о происшествии известно не было.

— Ни с какими криками я никуда не прибегала! — поморщила свой очаровательный носик Франсуаза. — Просто пришла и сказала…

Детектив сокрушённо покачал головой.

— Есть какие-нибудь мысли, что это? — спросил он у городового.

Тот пожал плечами.

— Ну что ж, — решительно рубанул Вийт. — Ломайте дверь!

— Ой! — пискнул ночной сторож музея и в ужасе бросился прочь.

— Ничего, мы потом его найдём, — небрежно сказал дедуктивист. — Ломайте!

Кутюк отошёл к противоположной стене, разогнался и грохнулся всем телом о дверь. Та дрогнула, но устояла. Вой, доносившийся изнутри, прекратился.

— Как интересно! — пробормотал сыскной надзиратель. Он пригнулся ухом к замку. В комнате было совершенно тихо. — Ломайте, Кутюк!

Городовой снова разогнался и врезался в дверь с такой силой, что Вийт невольно обеспокоился, не повредит ли полицейский себе плечо. Кости постового, впрочем, остались целыми. Раздался лишь треск дерева.

— Ещё! — воскликнула Франсуаза обрадованно.

Кутюк повторил свой неистовый удар, и дверь, перекосившись, тяжело повалилась внутрь.