Игорь Шенгальц - Ксенофоб

Если бы яйцо досталось Белле, она использовала бы этот козырь.

Мне померещился цесаревич Филипп, уже изрядно подросший, парящий в небесах на гигантском фогеле — Люке. А внизу мириады живых существ — армия цесаревича.

Да, мать на многое готова ради благополучия сына, и Белла не исключение.

К счастью, Люк Птицын подстраховался с двух сторон, устроив многоходовое собственное похищение из рук хранителей реликвии, а позже и из рук Беллы. Я гордился своим сыном.

— Но при чем тут Грэг? Почему именно он?

Я не ждал от Адди ответы на эти вопросы, но мальчик неожиданно произнес:

— Потому что он твой друг.

— Мой друг?

— Да. Как бы иначе птенец попал к тебе в руки? Только когда ты пришел другу на помощь. Птенец это знал. Ему нужен был именно ты, дядя Кира. В итоге все получилось.

Я не верил в вышитые нитями судьбы еще до моего рождения гобелены жизни, не верил в предсказания, в пророчества, но и не прислушаться к словам мальчика тоже не мог. Доннерветтер, опять мироздание подсовывает мне загадки, на которые нет отгадок. Как же мне это надоело!..

— И еще одно... — Адди внезапно замялся. — Тогда на дороге я сумел выдернуть его из забытья, но после этого я потерял с ним связь. Я перестал чувствовать его!

Передо мной как наяву встала загородная дорога, «Эгоист» и черный убийца. Если бы не Грэг, мы не ушли бы с той дороги. Адди разбудил Грэга в самый подходящий момент и спас нам жизнь.

Сколько же всего он тащит на себе, этот мальчик.

— Я могу тебе помочь? Чем можно облегчить твою ношу?

— Заделай лишние дыры, дядя Кира. Их много, сквозь них можно подглядывать за нами. Заделай их, и станет легче.

Ящик с гоглами, о которых говорил Око, я уже обнаружил, как и многие другие весьма интересные предметы, хранящиеся на лодке «Курьер». Я был готов к войне, я был во всеоружии, так мне казалось.

— Я все сделаю, обещаю.

Адди только грустно улыбнулся. Вот кто был настоящим героем во всей этой истории. Не старый пуленепробиваемый Бреннер, а отважный мальчик с великой судьбой спасителя человечества.

— Вскоре я заберу тебя отсюда.

— Я буду очень ждать, дядя Кира.

Чеканя шаг, я шел длинными коридорами дворца. Сейчас ничего не говорило о бойне, произошедшей здесь несколько недель назад. Слуги поработали на славу: блестел паркет, солнечный свет отражался от множества зеркал. Придворные прогуливались ближе к императорским покоям и залу для приемов, надеясь урвать свой кусок счастья.

Дамы в шуршащих небесно-легких платьях, кавалеры все как на подбор элегантные, подтянутые — где же вы были, друзья, когда над страной нависла угроза? Отсиживались в своих особняках или наблюдали жадными глазами за боями на арене? А может, лежали в опиумном экстазе в чайна-квартале? Где вы были, господа, тогда, и зачем нужны вы здесь сегодня...

Тяжело быть императором. Я бы на месте Костаса разогнал весь этот сброд на все четыре стороны. Однако нельзя — не дипломатично. Многие из здесь присутствующих принадлежат к знатным семьям, к великим в прошлом домам, владеют состояниями, заводами, крестьянами, пароходами.

Ничего, рано или поздно Константин Платонович наведет в стране новый порядок. Я был в нем уверен.

Мне коротко кивали время от времени — не больше. Мало кто уделял второй взгляд обычному риттеру в весьма потертом костюме. Я же внимания и не требовал. Вообще, мое появление во дворце произошло вопреки моему желанию.

Утром с посыльным я получил записку, подписанную лично императором, с просьбой — не требованием — явиться к полудню во дворец. От таких приглашений не отказываются, и, хотя планы на день у меня были совершенно иными — новая жизнь требовала много усилий по ее обустройству, я не собирался манкировать императорским вызовом. Как и положено офицеру, я пришел в назначенный час.

Время до обеда я провел в свое удовольствие — выехал за город, в поле, расставил по широкой дуге пару десятков фанерных и соломенных мишеней, а потом разгонялся на «Эгоисте» до возможного максимума, одновременно стараясь выполнить фигуры пилотажа и поразить мишени из всех видов орудий на борту, включая смертоносные ракеты.

Давно я так не отдыхал душой, весь день бы так развлекался.

Я вошел в зал дневных приемов и скромно встал у окна, но почти сразу же меня тронули за рукав.

— Кирилл Бенедиктович, прошу за мной. — Слуга вежливо поклонился и пошел впереди, показывая дорогу.

Вот теперь на меня обратили внимание, но было поздно, мы уже нырнули в коридор и скрылись за портьерой. Слуга приоткрыл передо мной дверь и отступил в сторону, давая возможность пройти. Я шагнул в комнату, дверь закрылась, оставив моего провожатого снаружи.