Василий Панфилов - Эффект бабочки

— Попали, — тоскливо сообщаю, заходя в переулок, — вот уж попали, так попали.

— Блять, не томи! — Взорвался черноволосый, — ясно что попали, конкретику можешь или так и будешь сопли жевать?!

Несколько секунд померявшись взглядами с хамом, отвожу глаза.

— Всё тот же Берлин, но примерно двадцатые годы двадцатого века. Стоп! Договорить дайте! Если это не какой-то вовсе уж параллельный мир, то да — отвечаю! Одежда, машины, здания, отсутствие рекламы и вот… Май тысяча девятьсот двадцать седьмого.

Старая газета, украдкой вытащенная из урны, изучена досконально.

— Кроме даты, ни хера не могу прочитать, — с досадой сказал черноволосый.

— Я немецкий в школе учил, — но потом подзабыл основательно, по жизни больше английский нужен был, — развёл руками белоголовый, — ты как, разбираешься?

Кивнул, начав читать малотиражную берлинскую газетёнку явно жёлтой направленности, на ходу переводя статьи.

— Продам, куплю… херота, а не информация, — бухтел черноволосый, грызя ногти.

— Кстати, мы до сих пор не представились, — нервно хихикнул старейший из попаданцев, — Постников Аркадий Валерьевич.

— Максим Парахин, — отозвался черноволосый, — Сергеевич. Но лучше Максом или Максимом.

— Саша… Александр Викторович Сушков.

— Так что, Александр Викторович, — светски осведомился Аркадий Валерьевич, — вы немецкий неплохо знаете, как я погляжу?

— Просто Саша, — поправляю его, — и давайте хотя бы наедине по именам, — долго иначе. Немецкий свободно, английский чуть похуже. Иняз, плюс по Европе много мотался.

Старший мужчины переглянулись…

— Так, братиш, нам похоже вместе держаться нужно, — начал Макс, — ты вот языки знаешь, я по жизни вертеться умею. Ну… служил, воевал, сидел. Потом вопросы всякие решать приходилось.

— Бандит? — Спрашиваю без обиняков, отслеживая реакцию.

— Не совсем, — уклончиво ответил Макс, доброжелательно скалясь, — скорее решала. Наркотиками не торговал сроду, и квартиры у бабушек не вымогал. Самое жёсткое, так это долги выбивал из одних мутных личностей в пользу других мутных личностей. Но это уже после отсидки поумнел, до неё… ох, каким же дураком я был! А после всё больше головой и в рамках закона.

— Полезное дело, — покивал Аркадий важно, забирая внимание, — я вот по первому образованию инженер, потом в администрации города работал, юридическое получил. Потом уже бизнесмен.

— Нас сама судьба свела, — хохотнул натужно Максим, — Без Сашки мы в Берлине пропадём на первых порах, без моих талантов с голоду подохнём или чернорабочими работать пойдём.

— Ну а я знаю, как функционирует чиновничий аппарат, — блеснул очками Аркадий Валерьевич, — и как инженер могу немало подсказать. Хотя бы в части долгосрочных инвестиций.

— Согласен, — поддерживаю новых товарищей, — держимся вместе. Прошу слушаться меня хотя бы поначалу. Не только язык знаю, но и немного историю Берлина, нравы горожан и прочую хрень.

— Работал? — Поинтересовался Максим.

— К брату двоюродному в гости часто приезжал.

Слово за слово и не бандит вытянул мою официальную биографию.

— … КМС по дзюдо, потом бросил — сетчатка в глазах начала отходить, так что завязал с контактными видами спорта. Физическая работа тоже пока противопоказана — тяжёлая, по крайней мере. Дворником могу с оговорками, а вот грузчиком — пардоньте.

Старшие товарищи переглянулись с кислым видом — немного нарочито, как на мой взгляд. Простейший, но действенный психологический трюк — нагнуть оппонента, а потом милостиво допустить к себе, но уже не на равных, а как нижестоящего. На всякий случай сделал вид, что психологический пресс действует.

— Хреново, — протянул Аркадий Валерьевич, снова протирая очки, — вживаться тяжеловато будет, тем более мы явно выделяться будем.

— Нормально, — отвечаю уверенно, — будем, конечно, но тут русских много.

— Всё легче, — перебил его Валерьевич.

— Не те это русские, не наши. А… долго рассказывать, потом напомните. Давайте-ка из проулка выбираться, а то нами скоро не полицаи, так бандиты заинтересуются.

— Космонавтом себя чувствую, — негромко сказал своим резким голосом Максим, — как на Марс впервые вступил.

Мы пошли вдоль полутёмной улицы, комментируя виденное.

— Вывесок-то русских сколько! — Возбуждённо сказал Валерьевич, — а русские своих не бросают! Прорвёмся!

Мы с Максимом дружно поморщились, и старший из нашей компании понятливо заткнулся.

— Много наших… русских в смысле? — Поинтересовался Максим.