Николай Дронт - Начало пути [litres]

После прощального сбора Алёна оставила меня на ночь. Ее мама подменяла подругу на дежурстве. Они тоже собираются летом уехать из поселка. Не в Подмосковье, как я предложил, а сначала в родной город родителей, познакомиться с дедушками и бабушками. Дальше решат, что делать. Летом девочка ко мне не приедет, но обязательно будет писать. Мы договорились на одно письмо в неделю. Про свое желание стать артисткой подруга не забыла, но пока еще окончательно не решила, кем ей стать: может, пойдёт в медицину, а не на сцену.

Мою ночевку вне дома предки не отследили, они устроили двухдневный отходной банкет. На нём были все приятели и знакомые, кроме дяди Васи. Он лежит в больнице. Его последний рейс оказался сложным, зимник не хотел отпускать Василия. В караване сломался один из тракторов, завгар остался его чинить, а остальные тракторы уехали, пообещав прислать подмогу. До пункта назначения и оставалось-то всего ничего, километров пятнадцать. К вечеру помощь должна была прийти, но случилась пурга, и вездеход приехал только через двое суток. Трактор был починен, но дядя Вася пылал от высокой температуры – сильное воспаление легких. Впрочем, ничего уж очень страшного не случилось, больного быстро эвакуировали вызванным вертолетом. Полежит еще недельки две в больнице и выйдет долечиваться домой, под крыло Симочки. Та каждый день носит ему пироги и плюшки.

Наши контейнеры, мой с машиной и родительский с вещами, отошлет Миха. Коля Ким ему поможет, а Зинкин отец проследит за ними по пути следования. После устроенной сделки с икрой я у них в авторитете.

У поселковых пацанов мой авторитет тоже поднялся после статьи в «Камчатской правде» о докладе. Сейчас у них идут гнилые тёрки на тему Подснежника. Кем его считать: стукачом или жертвой обстоятельств? Казалось бы, вам-то оно зачем? Но парни не могут спокойно жить, хотят разобраться. Блатные романтики, без мата про них не скажешь.

Хорошо, что я ухожу от мелких местечковых проблем к серьезным делам в Москве.

Никогда не забуду, как отчим выпил перед трапом с остающимися друзьями стакан коньяка, поднялся к люку, вдруг обернулся, выкинул за борт свою дорогущую ушанку и закричал: «Камчатка! Прощай навсегда!»