Константин Буланов - Балтийские кондотьеры [litres с оптимизированной обложкой]

В конечном итоге, счастливо избежав две попытки тарана, предпринятые капитанами японских пароходов, минный крейсер вышел в корму пошедшего на очередную циркуляцию «Амаги», после чего его артиллеристы открыли огонь с максимальной скорострельностью. Для таких профессионалов, какими за время войны стали канониры «Полярного лиса», вести огонь с дистанции в три кабельтова было все равно что стрелять в упор. Все двадцать снарядов ушли в сторону противника ровно за три минуты непрерывной стрельбы. Сколько именно из них поразило японский корвет, а сколько ушло в молоко, никто не считал, главное, что результат был налицо. Горящий японец весьма быстро кренился на правый борт и более не думал о сопротивлении, хотя тех двух снарядов, что он успел-таки всадить в борт своего обидчика, небольшому минному крейсеру было более чем достаточно – уже вовсю работали водоотливные помпы, откачивая проникающую в пробоину воду, а первое котельное отделение потихоньку наполнялось обжигающим паром. Всего два продравшихся через бронепалубу осколка на последних запасах кинетической энергии пробили один из котлов, заставив кочегаров, побросав лопаты, мгновенно юркнуть в соседний отсек. Впрочем, несмотря на проявленную прыть, без ожогов не обошлось, и потому у корабельного врача вновь появилась работа. Естественно, в сложившихся условиях о спасении японских моряков не могло быть и речи, так что старенький «Амаги» погиб вместе со всем экипажем в полторы сотни человек.

По причине острой нехватки способных держать оружие рук, в призовые партии не попали разве что корабельный врач со своими пациентами, кок, рулевой и действующая смена кочегаров. Иенишу даже пришлось временно передать командование над «Полярным лисом» Зарину, а самому встать на мостик головного «Кагошима-Мару». Побоявшись вести все это великолепие в Шанхай, Виктор Христианович на последних тоннах угля, остававшихся в закромах минного крейсера, смог доставить новые трофеи в Вэньлин, где его как родного встретил весьма опечаленный господин Ван. Из последовавшей за бурным приветствием беседы удалось узнать, что затея, на которую их торговый партнер возлагал огромные надежды, провалилась в тартарары вместе с треском корпуса, шпангоутов и переборок оборудованного им для каперства бывшей «Генбу-Мару». Нанятый капитан оказался не столь хорош, как расписывал своему будущему работодателю, и умудрился посадить снаряженный корабль на прибрежные камни при выходе на первое же дело. И, что хуже всего, при эвакуации он свалился в воду и утонул, так что даже требований по возмещению ущерба потерявшему огромные деньги господину Вану предъявить было некому. Вот и заливал он последние недели горе в надежде вновь увидеться с принесшим ему столько денег русским капитаном. Денег, которые он в одночасье потерял, слепо погнавшись за халявой, вопреки предостережениям его лучшего русского друга, каковым, к концу весьма эмоциональной речи, неожиданно для самого себя стал Иениш. Лишь прибытие захваченного у японцев миноносца с русской командой смогло вдохнуть в господина Вана второе дыхание, позволив оторваться от бутылки и ждать очередного чуда в исполнении своих русских партнеров. В общем, патоки на Иениша было вылито столько, что, будь она материальна, отставному капитану 1-го ранга грозила бы неминуемая смерть от удушения, столь плотно облепила бы она все его тело.

И пока «торговые партнеры» занимались оформлением бумаг и подсчетом будущих прибылей, тысячей километров севернее ушел из жизни отдавший приказ о капитуляции крепости и остатков флота адмирал Дин Жучан. Помимо экипажей кораблей и гарнизона последних фортов, которые по договоренности с японцами должны были быть беспрепятственно пропущены из крепости, в исполнение последнего приказа Ли Хунчжана, каким-то чудом полученного адмиралом 11 февраля, удалось спасти лишь три миноносца, ушедших в ночь перед сдачей крепости в Чифу, да бронепалубный крейсер «Цзиюань», для которого сбросились углем со всех остальных кораблей флота. Последний смог прошмыгнуть незамеченным мимо японского флота и после дополнительной бункеровки в Шанхае уйти на соединение с Гуандунской эскадрой. Не достался японцам и флагманский броненосец, подорванный командой так, что о его восстановлении не могло быть и речи. Та же судьба постигла получивший вторую мину с «Котака» бронепалубный крейсер. Хоть его борт разворотило не столь сильно, специально разведенный во внутренних отсеках огонь довершил дело уничтожения корабля, поскольку восстанавливать его было дороже, нежели построить новый.