Александр Колосов - Гроза над Элладой [СИ]

— Молился ль ты пред смертью, Ульф Бартоно?! — съязвил в ответ легендарный душегуб Второй Имперской и одним прыжком вскочил на помост.

Следующим прыжком он добрался до противника и обрушил на него лавину комбинированных ударов, включающих тычки переплетёнными пальцами, рубящие удары ребрами ладоней и всевозможные удары ногами. Но Ульф Бартоно и не собирался отражать этот смертоносный вихрь, он просто ударился в бегство спиной вперёд. Презрительные выкрики и свист преследовали ветерана на этом пути, но тот невозмутимо продолжал его около десяти минут, отразив за указанный срок всего дав рубящих удара.

— Живей! Живей, доходяга! — подбадривал он своего преследователя, уходя по кругу под его левую руку. — В Ахарисе черепахи быстрей тебя ползают!

Заметив, что Доп стал выдыхаться, Ульф принялся контратаковать, чтобы нанести ему максимум ущерба до того, как тот перейдёт в оборону. Не пытаясь пока дотянуться до тела соперника, он наносил удары по внутренней стороне его конечностей. А потом он ударил его одновременно правой ногой в голень и правой же рукой, точней её растопыренными пальцами в лицо. Удар руки Доп сумел нейтрализовать, откинув голову назад, а вот нижнего блока поставить не смог. Да и никто бы не смог. Боль на долю секунды отключила внимание старого вояки, и он пропустил удар в печень, причём такой силы, что его буквально скрутило от невыносимого болевого шока.

И Ульф сполна воспользовался предоставленным ему шансом — двусторонняя «воздушная подушка» порвала самонадеянному противнику одну из барабанных перепонок.

— Я мог бы добить тебя прямо сейчас! — прокричал Ульф Бартоно, троюродный брат некогда знаменитого Карра Горца, в неповреждённое ухо его убийцы. — Но ты со мной ещё не расплатился!

Правым прямым ударом руки он сломал врагу нижнюю челюсть, отправив его в нокдаун на доски помоста. И, отвернувшись от копошащегося на полу Железного Пальца, крикнул в «зрительный зал»:

— Восен! Гревс! Фарф! Вы помните, что эта зверюга сделала с моим родичем Горцем?! Расскажите воинам славной Второй Имперской, что я в своём праве, что я чту обычаи предков и прошу у них защиты от произвола!

— Ты получишь её! — донеслось снизу. — Но с Допа довольно, добей!

А Доп тоже не дремал. Пока Великолепный общался с публикой, он собрал остатки сил, чтобы покончить с наглым мальчишкой в один прыжок, в один удар. Он целился сверху правым кулаком в место, где у человека основание черепа соединено с шейными позвонками. Приём был подлый, наносился внезапно и сзади. Но Ульф к нему был готов — уж в чём, в чём, а в благородстве Допа он не подозревал абсолютно.

Поэтому он поймал атакующую руку на плечо и через плечо бросил низкого убийцу вниз с помоста, а затем двумя ногами спрыгнул ему на грудную клетку. Копейщик третьего когопула из тысячи Сареза Ульф Бартоно по прозвищу Великолепный по праву стал лучшим бойцом Атлантиды.

Сладкий утренний сон был варварски разрушен громким голосом отца:

— Подъём, лежебоки!

Кан с величайшей неохотой раскрыл глаза и невольно распахнул их во всю мочь — Тенций Норит, глава семейства, один из лучших оружейников Аттики и лучший поединщик Афин, невзирая на раннее утро, был обряжён в полный доспех гоплита.

— Что случилось, отец? — не скрывая тревоги, поинтересовался Леон, спрыгивая с ложа и крепко отирая лицо ладонями.

— Умывайтесь, одевайтесь и следуйте за мной, — не вдаваясь в объяснения, распорядился Тенций.

Его младшие сыновья наскоро сполоснулись, полив друг другу из гидрии, утёрлись грубым холщовым полотенцем и, накинув хитоны, отправились за отцом. Он отпер дверь в святая святых своего дома — оружейную комнату, откинул крышки установленных там сундуков и широким взмахом руки указал на их содержимое:

— Выбирайте, что по душе придётся!

Парни, не чинясь, вытряхнули наружу всё, что хранилось в сундуках, и зарылись в доспехи и оружие по уши. Через десять минут перед отцом предстали два юных ахейских воина. Леон удостоился одобрительного хлопка по плечу — он надел на голову типичный шлем с тремя гребнями, утыканными конским волосом, и тремя конскими хвостами, опускавшимися на плечи и спину. Его не по-юношески атлетичное тело защищал цельный бронзовый панцирь, к нижнему краю которого были прикреплены кожаные полосы с нашитыми на них оловянными пластинками — они прикрывали бёдра до коленей. Голени Леон прикрыл оловянными поножами. Щит он выбрал большой, из турьей кожи, окованный по краю медной полосой, и украшенный пятью бронзовыми бляхами. Латы дополнялись кинжалом и ахейским мечом из чёрной бронзы.