Валерий Мелик - Корнет из нашего времени. Часть первая (СИ)

— Благодарю! — изобразил я кивком головы поклон и щелкнул каблуками.

Полицейские, к которым присоединился наш околоточный Кудинов Александр Владимирович, уже перенесли очнувшегося Федора в полицейскую карету, куда протиснулся и я. В сопровождающие мне выделили нашего околоточного.

В госпитале я нашел старого знакомого, заведующего Унтербергера Семена Федоровича. Тот встретил меня доброжелательно. Пока переносили Федора, который уже сам мог идти, его только поддерживал санитар, Григорий Михайлович, расспросил об обстоятельствах случившегося. В это время медсестричка, или как сейчас называют сестра милосердия, Наташенька, после того, как Григорий Михайлович раздел раненого, промыла ему рану. Пока доктор Унтербергер обрабатывал и зашивал руку моего денщика, я постарался привести в порядок свою одежду. Вторая санитарка, Глафира, первая кого я увидел, очнувшись в этом мире, почистила шинель, заштопала места оторванных пуговиц, даже порывалась отутюжить, но я отказался, это займет много времени.

К этому времени в госпиталь подъехало мое полковое начальство в составе командира, полковника Рауха, его заместителя, полковника Вольфа, командира эскадрона ротмистра Абалешева. Следом за ними подъехал экипаж с моими друзьями, Федором Эвальдом, Сережей Бурсаком, Юрой Лишиным. С ними был командир полуэскадрона барон Фрейтаг фон Лоринговен Леон Оскарович. Ротмистр Абалешев в ближайшее время готовится к повышению в должности, а барон постепенно принимает у него дела эскадрона.

— Да, корнет, Вы как будто притягиваете происшествия. Извольте объяснить, что произошло, — обратился ко мне Георгий Оттонович, после того, как поздоровался.

— Господин полковник, после соревнования, я, в сопровождении денщика, решил пройти до своей квартиры пешком, надо было отдышаться после поединка. На Велиовской на нас неожиданно набросился неизвестный. После того, как мы утихомирили его, появился второй и начал стрелять. Был легко ранен мой денщик, рядовой Скоробогатов, которому в настоящий момент оказывают помощь. Бандиты обезврежены, один убит. Если кратко, то это все.

— Вы сами не пострадали, как Вы себя чувствуете?

— Пострадала моя шинель, а если серьезно, то со мной все в порядке.

— Да, корнет, такими темпами Вы всю работу за полицейских выполните. А если серьезно, то думаю, что это нападение связано с тем случаем, когда Вы обезвредили троих бандитов. Должен сказать, что я обеспокоен таким вниманием криминальных личностей к Вам, — он помолчал, и видимо приняв какое то решение, — именно поэтому я приказываю Вам с сегодняшнего дня квартироваться в расположении полка, квартира там уже выделена. Заместо раненого денщика Вам выделен рядовой Вашего же эскадрона Прохор Акимов, ратник третьего года службы, человек опытный, бывалый. Ему указано неотлучно быть при Вас. Выход из расположения полка разрешаю только после согласования со мной или с моими заместителями.

Да, попал, что называется. Это что же, я под домашним арестом? Видно эти мысли ясно отразились на моем лице.

— Поймите, корнет, все мы искренне беспокоимся о Вашей безопасности. Думаю, это недолго продлиться, полиция быстро разберется в этом деле и обезвредит всю эту шайку. А пока прошу Вас следовать моим указаниям, и прошу Вас, Александр Николаевич, заклинаю, быть предельно осторожным. Поберегите себя, я ответственен за Вас перед Вашим отцом и не хочу, что бы с Вами что случилось. А Вы, господа офицеры, — обратился он к моим друзьям, стоящим чуть поодаль, у лестницы, — тоже будьте предельно внимательны, проследите за князем. А то знаю я Вас, молодежь, сначала делаете, потом думать начинаете. Все у вас море по колено!

— Так точно, господин полковник! Как есть проследим и думать будем! — отрапортовал Юра Лишин, придав себе вид усердный, но чуть придурковатый, каким и надлежит быть вид молодого офицера.

— Ну ладно, лоботрясы, — махнул рукой полковник, — берите на растерзание своего друга.

После этого меня обступили друзья, посыпались вопросы, охи, ахи, восклицания, сожаления, что их рядом не было.

Командование полка еще немного пообщалось с врачом, посетило раненого Федора, которого уже определили в палату для нижних чинов и убыло по домам. Я так же прошел в палату к верному денщику. Выглядел наш герой в целом нормально, был чуть бледен, но держался молодцом. По словам доктора Унтербергера рана не опасная, он обработал ее, наложил шов. Недели через три можно будет выписывать, но и еще недели две поберечь руку.