Олег Кожевников - Государь [litres]

Так я думал, попивая чай в огромном купе бронированного вагона, прицепленного к бронепоезду. Все дела, которые наметил, с грехом пополам были сделаны. И самое главное, вслед за бронепоездом следовало три эшелона с силовой поддержкой. По всем доступным мне данным вскоре XXXIX армейский корпус Особой армии пробьется к Ковелю и соединится с частями 2-го кавалерийского корпуса Багратиона. Да, я своим распоряжением назначил Дмитрия Петровича Багратиона командиром корпуса вместо себя. Как только Особая армия соединится с корпусом Багратиона, в дело вступит полковник Хватов, и эшелоны с продовольствием начнут гнать в Петроград и Москву. Я был уверен, что бывший командир спецгруппы этого добьется. Ведь, кроме железного характера и хватки, он обладал высочайшими полномочиями. Времени, пока мы ожидали подхода эшелонов под загрузку Ингушского полка и автомобилей мехгруппы, было много, и я долго думал, в какой форме наделить полномочиями Хватова, чтобы он мог пробить все препоны, которые несомненно вырастут на пути эшелонов с продовольствием. Злонамеренных действий германского генштаба никто не отменял. И я вспомнил о такой форме, как мандат. Вот и написал Хватову такой мандат, где полковнику было разрешено без всякого суда и следствия расстреливать саботажников, мешающих или тормозящих движение эшелонов с продовольствием. А еще я сейчас жалел, что не оставил с Хватовым спецгруппу. Это была бы реальная помощь Хватову в столь многотрудном и ответственном деле. Но тогда пересилила забота о собственной безопасности, а сейчас было уже поздно. Да и привык я к Максиму, не хотел его отпускать даже для важного дела.

Не допив даже чашки чая, я опять достал пачку листов бумаги, на которых были наклеены телетайпные ленты с телеграммами, которые посылал Кац в мое отсутствие. Из них можно было понять, почему Николай II все же пошел на такой шаг, как отречение от престола. Телеграмма, которая пришла в тот же день, когда я с мехгруппой пробился в тыл австрийцев, была почти что истеричной. В ней мой друг сообщал, что все принятые меры оказались бесполезны и Распутина все-таки убили. Хотя Кац знал, что я отправляюсь в рейд по тылам неприятеля и нахожусь далеко от телеграфа, но он как маньяк присылал телеграммы с призывом бросить все и срочно приезжать в Петроград. Там после убийства Распутина начало творится нечто подобное, что и в нашей истории. После смерти Распутина ухудшилось состояние цесаревича. Все-таки старец реально положительно воздействовал на здоровье наследника. Предупредил Кац и о подозрительном копошении в Думе. И опять призывал срочно приезжать в Петроград. В день, когда Николай II отрекся, Кац направил телеграмму – все катится в тартарары, ты обязан, чтобы не допустить самого страшного, действовать по плану № 3. Пойми, Михась, никто кроме тебя не сможет остановить этот Армагеддон. Так что мой друг думал так же, как и я, и это была единственная положительная эмоция, которую получил, прочитав телеграммы Каца. Да и стук колес навевал невеселые мысли. Было так грустно, что я не выдержал и достал бутылку шустовского коньяка. После третьей рюмки настроение повысилось. И я начал ассоциировать то, что будет, с тем, что было. А что? На фронт я ехал в вагоне, также прицепленном к бронепоезду. Первухин тоже сидел в купе-кухне, как и сейчас. Спецгруппа находилась тоже в том же вагоне. Все было так же, как тогда, только звания у людей поменялись, да и наград стало намного больше. Никто не погиб, хотя дел наворотили много, так и в Петрограде таких дел наворочаем, что история точно станет более милостива к России. С этой мыслью я решительно отодвинул бутылку и начал доставать из пухлого портфеля документы. Нужно было работать, а не коньяк пить. До приезда в Петроград требовалось вникнуть в огромное количество документов. И в конце концов определиться с тем, кто же будет главнокомандующим Русской армии.

Конец второй книги

Мурманск.