Оксана Щербатая - Светлое прошлое, или Полный Назад!

Мышка внимательно всмотрелась в черты лица "увальня" из Сибири. Очки несколько уменьшали большие глаза и придавали большего изящества лицу, но и без того отчетливо виделось удивительное сходство этого Макса с ее мужем, тем самым, который остался в дальнем тайнике ее памяти.

Но Мышка никогда не верила в существование у каждого из нас мифического двойника: человека, который ведет совсем иную жизнь, но похож на своего двойника полностью, каждой черточкой лица, каждым вихром непокорным. Спросила у Наташки:

— Как фамилия этого Максима, Наташа? Не Воронов?

— Какой там Воронов! — рассмеялась Наташка. — Чем это Макс на ворону похож? Его пацаны наши знаешь, как прозвали? Дед Мазай! Помнишь рассказ детский: "Дед Мазай и зайцы"? А фамилия парня — Мазаев, отсюда и прозвище нелепое! Ладно, на перемене поговорим: ты строчишь, как автомат, а я медленнее пишу, не успеваю полет мысли Сергея Ефимовича стенографировать, как некоторые.

Мазаев, Мазаев… так ведь это — настоящая фамилия ЕЁ Максима! До того, как она своему любимому мужу новый паспорт купила у старлея Кошкина, которому тот паспорт на имя Воронова, наверняка, по случайности попал: многие люди на вокзалах сумки с документами теряют, а потом просто делают себе новый паспорт, заплатив штраф за утрату предыдущего документа…

Но почему он не узнал ее? Когда Макс вошел в кабинет, он мимоходом скользнул по всем присутствующим в аудитории ленивым взглядом, мигом занял свое место, открыл тетрадь и принялся изучать материал предыдущей лекции. Никакое узнавание не промелькнуло на его лице.

Значит, этот парень ее, Мышку, не знает! Но зачем тогда он здесь, в ее группе, оказался? Просто так, по воле случая? Если это — тот самый Максим, который тогда подсел "зайцем" в ее купе, то он должен быть в армии? Но этот юноша ничуть не напоминает дезертира: типичный забубенный отличник, у которого тяга к знанию на лице прописана.

На следующей перемене Мышка сама подошла к парню. Попросила его тетрадь ксерокопировать, так как только он, говорят, на все-все лекции ходит.

— Возьми, конечно! Твоя фамилия Тур, да? — Максим обезоруживающе и мило улыбнулся. — Я тебя раньше здесь не видел. Ты тоже отличница, слышал?

— Максим, а мы с тобой раньше никогда не встречались? — Мышка решила взять быка за рога. — Ты мне очень сильно одного человека напоминаешь! Одного парня из-под Новокузнецка! Но тот в армии служил, в Чечне. Ты был в армии?

— И я — из-под Новокузнецка! — юноша снял очки и начал их протирать в волнении. У Мышки впечатление создалось, что он просто хочет показать ей без очков свои красивые серо-голубые глаза. — Но мы с тобой никогда прежде не виделись, к сожалению. Во всяком случае, наяву. И в армии я не служил: потому что слепой. Близорукий настолько, что не подлежу призыву. Слишком много книг в юности перечитал. Так что извини: ты — ошиблась!

— Да, я ошиблась, — кивнула Мышка и отошла от стола, за которым сидел сибиряк Максим, расстроенная и недоумевающая: пристально, вблизи, глядя на Максима, она убедилась в его полной внешней идентичности тому парню, которого она любила так долго и счастливо. У этого Макса тоже был милый крошечный шрамик над правой бровью: в детстве ее муж упал на камень и рассек себе кожу над бровью. Не бывает таких совпадений!

Вечером Мышка почувствовала себя дурно: голова болела постоянно, виски сжимало тисками, словно ей на голову надели раскаленный давящий шлем. Не желая оставаться одна в таком состоянии, она пошла к матери с дядей Сашей. У них поужинала, пытаясь казаться веселой и жизнерадостной, а потом, после ужина, резко встала. Весь мир в глазах помутился. Мышка упала и сильно ударилась затылочной частью головы о твердый пол. Так сильно, что оказалась в больнице с сотрясением мозга. Она переоценила свои силы.

В больнице пролежала несколько дней, но врачи в неврологическом отделении вскоре сочли последствия черепно-мозговой травмы исчерпанными. Однако, те видения, которые постоянно посещали Мышку, вызывая мучительную головную боль, врачи излечить были не в силах.

Тем более, что девушка не спешила делиться с медиками своими переживаниями, опасаясь, что те сочтут ее больной в "ином плане", так как после сильных сотрясений мозга у пациентов нередко развиваются нарушения и психические. Никто не станет допытываться до причины ее "глюков": сочтут "чокнутой", и вся недолга! Что же делать?

Мышка ощущала себя потерянной, утратившей в жизни цель: в этом мире не осталось ничего из того, что дарило ей радость прежде. Даже появление в ее группе этого Максима, после разговора с которым она и почувствовала сильное возбуждение, после чего неожиданный подъем давления лишил ее к вечеру сознания, — даже разговор с ним воспринимались как некая шутка над нею. Словно кто-то могущественный и игривый, шутя, сотворил другого парня, точную копию ее любимого. Но только этот парень знать ее не желает! Потому что имеет совсем иную биографию, в которой не было никакой Мышки!