Оксана Щербатая - Светлое прошлое, или Полный Назад!

Когда приступили к десерту, Виктор стал неожиданно неловок: уронил мороженое со своей ложечки прямо на подол платья Мышки. Та перепугалась, что платье вконец испортится: побежала в дамскую комнату замыть пятнышко, долго торчала у сушуара, сушила мокрую ткань до тех пор, пока в дверь не начали стучаться возмущенные дамы, также спешившие прибегнуть к услугам дамской комнаты. Мышка-то, чтобы высушить платье, сняла его с себя, — потому и пришлось запереться изнутри.

Вернулась в зал, а Виктора нет на месте: официант ей объяснил, что за столик — заплачено, а "мужчине" позвонили с работы и тому срочно пришлось "отъехать", за что он приносит ей извинения, — через официанта.

На стульчике сиротливо притулилась её большая черная сумка с тетрадками-конспектами, кошельком и кучей дамских принадлежностей. Хорошо, хоть заплатил… Вот было бы забавно, если бы кавалер удрал, свалив долг по столику на неё… Вполне мог так поступить, выяснив, что девица — не из доступных, что с ней "огород городить"…

Ничуть не огорчившись исчезновением бегством ухажера, а, напротив, возрадовавшись, Мышка выпила свой кофе по-венски, подхватилась и домой пошла. Прогулялась пешком три остановки. Вошла: тихо, пусто, лишь кот Борис спит на стуле на кухне, сытый, как маленький бегемот.

Приняла душ, высушила феном пепельно-русые волосы, — с детства считала их оттенок "мышиным", — оделась. Еще раз захотела подержать в руках крупненькую купюру, — перед тем, как отправить большую часть денег в деревню, матери. Деньги исчезли…

Мышка никогда не была аффектированной особой: не заревела, не впала в ступор, обдумала все варианты исчезновения денег, — пришла к единственно возможному объяснению. И пошла в милицию.

Дежурный в Дзержинском райотделе, что на Аракской, несколько минут слушал Мышку внимательно, еще шире распахнув и без того круглые, блеклые, удивленные, навыкате совиные глаза. Потом неожиданно визгливо рассмеялся: пухлявые щеки повзрослевшего ангелочка затряслись мелкой дрожью, второй подбородок запрыгал из стороны в сторону кухонной тряпочкой, — Мышка даже поморщилась от неуважения к рыхлому представителю власти.

— Голубушка вы моя! Да знаете ли Вы, кто таков и чем занимается этот ваш приятель… Безбородкин В.А., на которого вы телегу катите? Это он-то, один из воротил местного рынка вторсырья и цветных материалов в нашем славном городе, миллионер известный, украл из вашего кошеля стипуху нищенскую? И где? В ресторане? Да зачем же ты в кабак с незнакомым мужиком пошла, ты?! Есть хотела, что ли? Или не впервой туда, с кем ни попадя, шляться? Да он — депутат, лицо неприкосновенное, богатый человек, — разве он станет позориться из-за жалкой тысячи твоей?

— Вы мне не "тыкайте", уважаемый! — Мышка вдруг разом стала старше, выше, свела брови к переносице, насупилась. — То есть, Вы отказываетесь принимать у меня заявление о краже? Под тем предлогом, что вор — депутат?

— Отчего же? — дежурный ухмыльнулся. — Пиши! Контора пишет, бумага терпит… Прошу! Только — гиблое дело: свидетелей кражи у тебя нет, а наезжать на такого почтенного человека, без должных оснований, — тебе дороже станет: кто — ты, и кто — он? Последняя у тебя та тысяча, что ли?…

Мышка поняла: мент принял её за одну из тех "прости господи", которых немало развелось в городе с начала девяностых… Но не опускаться же Мышке до объяснения толстому дежурному, что, мол, она — не такая, а "ждёт трамвая", отличница, в свободное время честно подрабатывает, а на свидания ходит пару раз в год, некогда ей глупостями заниматься…Уже обожглась разок, довольно!

Жаль, что этот подлец Виктор украл деньги, но, видно, милиция ей не помощница в борьбе с клептоманом-богатеем. И еще Мышка вспомнила: Виктор говорил, что живёт где-то на Аракской, на той самой улице, где РОВД расположен. Вот откуда этот мент знает о данном "товарище"!

— Хорошо. Всё я поняла, — тихо прошелестела Мышка. — Ухожу. Можете спокойно доесть свой бутерброд с сервилатом, простите, что помешала. — И так глянула на дежурного, — тот закашлялся: показалось, что пред ним — не студентка нищая, а старуха древняя, грозная, — надо меньше пить на ночь! Чур!

Пришла Мышка домой. Влезла с ногами в старое кресло, пригорюнилась. Денег ей было жаль, но к факту их пропажи она отнеслась спокойно, с улыбкой философа: судьба, значит. Но на вора подлого крепко осерчала: ведь он не у Мышки деньги украл! Она стипендию почти целиком собиралась домой отправить, матери-пенсионерке, воспитывавшей маленькую дочь Мышки. Мать, в своё время, ни слова осуждения не сказала, когда Мышка приехала к ней весной, досрочно сдав сессию, — на сносях. Единственный, неповторимый, первый её парень отказался идти в ЗАГС, хотя заявления были давно поданы.