Владислав Савин - Зеркало грядущего [litres]

Ну и «Таис Афинская», его лебединая песня, последняя книга – в которую перекочевали частицы рассказа 1946 года «Каллиройя», слишком смелого рассказа о любви и Древней Греции. Надо думать, здесь она тоже выйдет раньше, чем через девятнадцать лет. Женские образы похожи на мир «Андромеды» – а еще на тех, с кем Ефремова свела судьба здесь. Таис, Веда Конг, Фай Родис – с лицом и характером Ани Лазаревой, ну а Низа Крит и Чеди Даан – Лючия Смоленцева. Если его романы экранизуют, то они могли бы вместе и сыграть, как в «Высоте» было. Анна Петровна человек государственный и занятой, ну а Лючия – отчего бы и нет?

Но главное – он успеет здесь написать то, что так и осталось в замыслах. Повесть про броненосец «Ретвизан» – про море, морские приключения, войну и морские сражения. И роман, который он в будущем назвал сперва «Дети росы», а потом – «Чаша отравы», о Батыевом нашествии на Русь, об опасном наследии древних цивилизаций, в данном случае – Византии, культура которой отравила своей мнимой мудростью и Русь, поощряя междоусобицы и ослабив ее национальный дух, сделав ее бессильной перед монгольским нашествием, и, конечно же, о любви и приключениях – о том, как русский юноша, скитаясь по дорогам Азии, много лет ищет свою невесту, угнанную монголами в полон. И наверное, будут еще книги, замысла которых он сам сейчас еще не знает. Если ему здесь будет отпущено не девятнадцать лет, а побольше – Бахадыр уверял, что старые болячки удалось снять, «но вы лучше приходите ко мне для профилактики, один или два раза в месяц». Считает свой дар от Аллаха – а для Ефремова еще одно доказательство, что в нас внутри есть пока не познанные силы, которые мы принимаем за дар богов. И раскрывать в себе эти возможности, жить и творить – разве не в этом смысл жизни, который тысячи лет ищут мудрецы?

И при этом еще, как в сказке Гайдара, «вернуть свою молодость и начать сначала». Молодость не получится, не мальчик уже – но скольких ошибок, сделанных там, можно избежать? Вот как вышло, что там он с Алексеем Петровичем Быстровым после многолетней дружбы вдруг смертельно поссорился в пятьдесят пятом, два года тому вперед, и из-за чего? Из-за непонятой другом шутки! Надо будет быть внимательнее и мягче. А Борис Павлович Вьюшков, которого Ефремов считал своим учеником и преемником, неужели он и тут погибнет по страшному недоразумению через пять лет, в 1958 году? Нет, не должен – если там он, кандидат наук, вынужден был ютиться по углам, ночевать у знакомых, а то и на вокзале, словно беспризорник, или спать в своем рабочем кабинете, то здесь он год назад отдельную квартиру получил – значит, и за ним «инквизиция» присматривает? Но все-таки надо будет Анну Петровну особо попросить, пусть ее служба проследит, чтобы с этим хорошим человеком ничего не случилось, ради блага советской науки. Ну и разобраться со своими личными делами…

Елена Дометьевна, жена, Ежонок, как ее ласково звал Иван Антонович. Не так давно в его жизнь вошла новая любовь – Тася-Таисия, которая, как он теперь знал, в будущем станет его новой женой – увы, только после смерти Елены Дометьевны. Потому что Елена откажется дать развод – что принесет ей лишь страдания, постоянно пребывать рядом с мужем, любви которого уже не вернуть… Ни товарищи из будущего, ни Сталин с Пономаренко не стали упрекать его за «аморальное поведение» – а Кунцевич, однажды подвозивший Ивана Антоновича вместе с Тасей к Бахадыру, наедине после сказал:

– Хорошо товарищу Ли Юншену. Про которого сам товарищ Сталин резолюцию вынес – пусть сам со своими сестричками разберется, ну а если у них положено двоих сразу, то так тому и быть, заслужил!

И поди пойми, одобрение это или наоборот – «мы не в Китае, тебе нельзя». А главное, что теперь делать, заранее зная трагический исход? Если бы только Ежонок лучше следила за своим здоровьем и не губила себя напрасными страданиями из-за того, что вернуть уже невозможно! Если бы они спокойно расстались, пока была возможность, и она начала бы свою собственную, другую жизнь – оставшись лишь другом и коллегой. Тогда она и прожила бы дольше – ладно, здоровье ей можно улучшить, Бахадыр поможет, но что делать с ее чувствами? Ну не товарища Сталина или Пономаренко просить – хотя, может быть, стоит обратиться к Анне Петровне? Тем более, про нее говорят, она уже нескольким товарищам из «особого списка» личную жизнь устроила. Это ведь большое и редкое счастье – встретить ту, единственную, свою. А не просто ячейку общества – «раз не имеем ничего против, то будем жить вместе».