Николай Немытов - Курганник

— Опаньки! Пошла, родимая! — крикнул кто-то сиплым голосом.

Виктор обернулся на окрик. По старой дороге от трассы катил тарантас, влекомый желтой кобылой. Полуспущенные колеса, которые когда-то принадлежали тракторному прицепу, хрустели камешками. Управлял этим экипажем старичок в засаленной милицейской рубахе и в серой потрепанной кепочке.

— Здорово, отец! — поприветствовал его Виктор. — До села довезешь?

— Тю! Дык ты ж уже ж вроде как?

— Чего «как»? — не совсем понял тарабарщину возницы Ковалев.

— Да в селе ты ужо!

Виктор на ходу присел на плоскую дощатую платформу слева от извозчика:

— Это понятно. Мне бы человека одного отыскать. Поможешь?

Старичок обернулся к пассажиру и, дыхнув убойным перегаром, лукаво улыбнулся:

— Ты шо ж пеши к нам пожаловал, чтоб человека сваго сыскать?

— На машине, — пожал плечами Виктор. — Да только не знал, что у вас тут банда орудует — машины крадет.

Извозчик крякнул, насупился и, отвернувшись, стеганул кобылу:

— Но, Маркитантка! Ить едрить тую дивизию!

— Так что, отец? Поможешь мне человека найти?

— Чё ж не помочь, — пробурчал старик. — Токма кого ж ты шукаешь, сынок?

— Макара Зотова. Знаешь такого?

Спина извозчика выпрямилась. Он качнул головой: «От ешь-трешь!»

— Знаю. Как не знать. Однак Макарку ты щас дома не застанешь. На работе ен.

Старичок принялся еще чего-то объяснять, но Виктор не слушал его треп. «Надо переодеться и помыться, — рассуждал он. — Значит, первым делом к Зоту домой. Хотя нет. Там Клавдия Ивановна, я ее своим видом только перепугаю. И что прикажете делать?»

— М-да, история, — вслух произнес Виктор.

— А я ж тебе чё и говорю! — подхватил старичок.

— Послушайте, отец, вас как зовут? А то нехорошо как-то: едем вместе и еще не познакомились.

— Мене? — Старичок неожиданно растерялся. — А так ить я ж Вадим Спиридоныч Ляпунов, своею персоною. — Он приподнял кепочку, обнажая розовую лысину, и отвесил небольшой поклон.

— Очень приятно. — Ковалев протянул руку. — Виктор Сергеевич Ковалев.

Обменялись кривым рукопожатием — старик сидел спиной к пассажиру.

— А ты ж по какому такому делу к Макарке? — поинтересовался извозчик.

— Мы вместе служили на флоте. Вот решил заехать повидаться.

— Эгеж-эгеж, — пробормотал Спиридоныч.

— Дорога тут у вас — просто жуть.

К тому времени старый асфальт сменился пыльным проселком, на который выходили огороды сельчан. Народ уже вовсю работал на богатых овощами наделах, и Вадим Ляпунов часто приподнимал кепочку, приветствуя односельчан.

— Та какая энто дорога! По ней никто ж не ездить, — ответил Спиридоныч после очередного «доброго здоровьичка!».

— А указатель?

— Де?

— На трассе.

Старик фыркнул:

— И шо, шо указатель? Каки дороги — таки и указатели. Прислали трех дурней тот бисов указатель ставить. Они старый столб корчанули, новый — вкопали. И шо? Тута Катькина верста стояла. Пришли кацапы с красным флагом колгосп строить: версту срыли — указатель поставили. От как пошла та дурь от них, так по сию пору. — Спиридоныч махнул рукой.

Шарабан свернул в проулок, прополз между домами и выкатил на центральную улицу села. Здесь асфальт имел не столь удручающий вид, хотя ухабов хватало.

— От тебе дорога! От самого тракта идеть. На ее указатель ставь — не промахнешься, — пояснил возница.

Спиридоныч слегка толкнул Ковалева локтем:

— Он, бач? — Он ткнул толстым пальцем на здание справа от дороги. — Поместье Шпарево. Ране тута правление було, потом клуб соорудили, а теперя бар-шмар… Тьху! Женька под свой магбзин сцапала. Сюды старая дорога шла. Посля переселенцев приперли и дома строили. Знамо дело, улицу провели прям к шасе.

Виктор спохватился:

— Э, погоди, Вадим Спиридоныч. Сигарет хочу купить.

— От и хорошо, — кивнул возница. — Мне тож надо. Баба просила соли узять.

Здание удивило Ковалева своим внешним видом. Широкая лестница вела под центральную арку, справа и слева располагались еще два арочных проема, под которыми стояли пластмассовые столы и стулья. Над всем этим находился балкон, огороженный каменными стойками и гнутыми стальными прутьями.

— А это герб помещика? — спросил Виктор, указывая на украшение над балконной дверью.

Спиридоныч глянул из-под козырька кепки на барельеф и пожал плечами:

— Бис его знает. Може, и помещика. Коммуняки, так те бы звезду присобачили.

На щите красовалось изображение крылатого кентавра, вставшего на дыбы, причем на голове его был то ли колпак, то ли шапка. Видимо, когда-то щит венчала корона — ее не срубили со стены, но тщательно замазали зубцы штукатуркой. Получился выступ, похожий на вазон для цветов.