Станислав Минин: Во все тяжкие. Новый уровень

Я-то эту базу знал, три года на ней лыжами прозанимался.

- Я много чего знаю! – ухмыльнулся он. – Отец твой подсказал, когда я его спросил, где тут на свежем воздухе позаниматься спортом можно. Вот я сюда периодически и приезжаю, когда время есть.

Он подпрыгнул на турник и начал один за другим делать «подъём с переворотом». Сделав так раз десять, он соскочил с турника и запрыгнул на стоящие недалеко брусья. Я сбился со счёта, сколько раз он отжался…

- Ну что, студент, ты хоть подтянись для приличия! – усмехнулся Валера, закончив отжиматься.

- А может я себя в ёBле покажу? – спросил я его с надеждой.

- Залазь на турник, не менжуйся! – хмыкнул Валера. – Лучше вспомни тех наркоманов с ножом в подъезде, может это тебе сил добавит?

Добавило. Подтянулся я аж двенадцать раз, хотя личный рекорд у меня был девятнадцать.

- Для первого раза неплохо, студент, будем работать! – заявил «тренер».

Потом были приседания, упражнения на растяжку, брусья и снова турник. Возвращение домой было просто кайфом – под горочку, с Рейнисом, рычащим и бросающимся на все заборы, из-за которых на него «посмели» открыть пасть другие собаки, и Валерой, ехидно комментирующим скорость моего бега:

- Вот когда с такой же скоростью ты в горку забираться будешь, тогда тренировки и прекратим!

Надо ли говорить, что я дома простоял полчаса под горячим душем, заранее подозревая, что завтра с постели не встану.

Моя деятельность в качестве экстрасенса начала потихоньку прекращаться. На цену в пять тысяч долларов пока не нашлось ни одного желающего. Со слов мамы, чего только она не выслушала за последнюю неделю телефонных звонков: «Побойтесь Бога!», «Вы там совсем окуели?», «А почему вы Иванова, Петрова, Сидорова за триста долларов вылечили, а мне за пятёрку впариваите ваш сеанс, или он меня обманул, и цена была другая?» Были и слёзные просьбы помочь, заканчивающиеся истерикой звонящего. На каждый такой звонок мама очень остро реагировала, переживала и даже порой плакала. В конце концов, после очередных маминых жалоб, от которых у меня сердце кровью обливалось, я просто отключил телефон, позвонив перед этим Валере и сообщив об образовавшейся проблеме.

На следующий день, когда мы с ним ехали в Академию, Валера меня спросил:

- Как думаешь, через сколько эти звонки прекратятся?

- Не знаю, может месяца через два-три…

- Да, а то неудобно без телефона-то…

Я вспомнил своё «будущее» - поменял симку и живи спокойно, или для работы заведи второй телефон, который можно было отключить после рабочего дня до утра следующего. Но и в этом времени были свои плюсы – несмотря на отсутствие мобильной связи, люди работали, жили, общались, занимались бизнесом и, что характерно, везде успевали.

Когда мы вернулись из Академии, нас в доме ждала риелтор – Светлана Владимировна.

- Мне, Алексей, ваша мама сказала, что вы телефон отключили, а то я на просмотры договорилась, а до вас дозвониться не могу… - прокомментировала она своё появление у нас дома. – Как у вас со временем сегодня вечером?

Запись ко мне на «приём» по старым ценам заканчивалась на следующей неделе, а значит свободен я был после восьми вечера.

- Светлана Владимировна, в половину девятого мы готовы начать просмотры.

- Могу я тогда воспользоваться вашим телефоном? – спросила она.

- Сейчас включим.

В девятом часу за мной и за моими родителями заехал Валера и мы поехали на «просмотры». Первая трёхкомнатная квартира была в одном из «элитных» домов нашего района этого времени – в кирпичной пятиэтажке, построенной по спецпроекту. Состояние было нормальное, хоть сейчас въезжай и живи. Хозяева расписали все прелести жизни в этом доме – кирпичные стены, хорошая звукоизоляция, окна во двор, третий этаж, детская площадка, рядом магазины, детские сады и школы. Что характерно, мои родители в этот раз вели себя более сдержано, а не как при покупке коттеджа, сказалось на них постоянное присутствие в доме большого количества бумажек с портретами мертвых американских президентов. Цена у квартиры была, конечно, чуть завышена, чем в среднем по рынку, о чём нас заранее предупредила Светлана Владимировна, но это было не критично. Поторговавшись для вида, мы заключили договор аванса, попрощались с хозяевами и отправились смотреть следующую квартиру.

Когда мы зашли в один подъездов панельной девятиэтажки, нам в нос ударил запах канализации и мусоропровода, из подвала парило – явно где-то протекали трубы отопления. Не сговариваясь, мы вышли из подъезда и направились смотреть следующую квартиру. Это был двенадцатиэтажный кирпичный дом, точно такой же, в котором мы жили, да и квартира по планировке не отличалась. Единственное, она была в крайне «убитом» состоянии, когда делался последний ремонт, не могли вспомнить и сами хозяева. Заключили договор аванса и на эту квартиру. Остался последний объект – трёхкомнатная «полнометражка» в старом пятиэтажном доме, который строили ещё немцы. Я жил в «будущем» в этом доме, но в соседнем подъезде, и у меня остались только хорошие воспоминания – летом в доме прохладно, зимой тепло, толстые стены с отличной звукоизоляцией, потолки три метра. Эта же трёхкомнатная квартира была ещё более «убитой», чем в двенадцатиэтажке, - пол скрипел, межкомнатные перегородки были кривыми, как турецкая сабля, кафель семидесятых годов в ванной и туалете отваливался, обои на стенах были ободраны присутствующей здесь же рыжей кошкой, кухня вся была покрыта толстым слоем жира и копоти от газовой плиты… Но я знал по собственному опыту, во что можно превратить эти, не побоюсь этого слова, развалины, так что после непродолжительного торга, с упором на общее состояние квартиры, вернее отсутствие этого состояния, договор аванса был заключён и на эту квартиру. Светлана Владимировна, судя по её довольному виду, не рассчитывала на столь непривередливых клиентов в нашем лице, и планировала ещё долго подбирать варианты и договариваться на просмотры, а тут раз – и три договора аванса за один вечер!