Анатолий Дроздов: Лейб-хирург

— Ну и как? — заинтересовался Брусилов.

— Кто-нибудь да попадется, — улыбнулся Деникин. — Или маску плохо подгонит, или схитрит, чтобы легче дышалось. Кашляет потом и блюет. Другие смотрят и на ус мотают. Выдержим! Пусть пускают.

— Выдержать – полдела, — сказал Бурсилов. — Следует использовать.

— Как? — Деникин с любопытством уставился на командующего фронтом.

— Представь себя на месте германского командующего. У тебя есть оружие, незнакомое противнику, и ты ждешь от него чуда. Как бы ты поступил?

— Применил бы, а затем бросил войска в наступление.

— Правильно. Но для этого нужно привезти баллоны на передовую, выставить их на передовом крае, сосредоточить позади изготовленные к наступлению войска. Смекаешь?

— Они станут уязвимы для огня артиллерии, — сказал Деникин.

— Именно так, Антон Иванович! Нам остается воспользоваться. Сумеешь? Не промахнутся боги войны?

— Снаряды кладут, как пулю в яблочко, — успокоил Деникин. — С тех пор как встали в оборону, постоянные стрельбы. Боеприпасов, слава Богу, хватает. В бой рвутся.

Он внезапно запел, немилосердно фальшивя:

— Вся армия распевает, — сказал, поймав ироничный взгляд командующего фронтом. — Говорят, привезли из Москвы. Пехота тоже поет. Хорошая песня, боевая.

— Я присутствовал при ее первом исполнении, — улыбнулся командующий. — Только никакого Брусилова в ней не было.

Деникин развел руками: дескать, не при делах. По лицу командующего фронтом было заметно, что поправка в тексте песни ему понравилась. О том, что в его армии поют «Деникин дал приказ», Антон Иванович благоразумно умолчал.

— Нужно знать точное место наступления германцев, — сказал, поразмыслив. — Иначе не выйдет.

— Для того у нас и есть эти молодцы, — Брусилов кивнул на дверь. — Пусть летают над линией фронта, все видят и замечают. Артиллерии у нас, слава Богу, много, в том числе трофейной. Снарядов в избытке. Огневым налетом разобьем баллоны, газ потечет на самих немцев. Пока будут суетиться, прочешем шрапнелью изготовившиеся к наступлению колонны. А затем перейдем в наступление.

— В отраву?

— Там нас не ждут, — улыбнулся Брусилов.

— Рискованно, — покачал головой Деникин. — Артиллерией всех не выбьешь, а германцев много.

— Зато встретят нас в чистом поле, а не в траншеях, откуда их еще попробуй выковырять. Пустим броневики, от них пехоте спасения нет. Пробьем оборону и растечемся по флангам, расширяя место прорыва. Введем в него второй эшелон и артиллерию – и марш на Варшаву.

— Решились, значит! — кивнул Деникин. — Будем брать Польшу?

— Скорее, истреблять германца на ее территории.

— Я понимаю так, что план утвержден Ставкой?

— Да. Мы начнем первыми. Задача – прорвать оборону противника, броском выйти к Висле и взять Варшаву. В случае если противник завяжет уличные бои, окружить город, блокировать его, но внутрь не лезть. Наша задача не захват территорий, а уничтожение армии супостата. Поэтому – стремительный маневр, окружения и котлы.

— Германец попытается ударить с флангов.

— Разумеется, — кивнул Брусилов. — Но как только перебросит части с других участков, перейдут в наступление Северный и Южный фронты. У них задача скромнее – очистить русские земли от врага. Мы с тобой это уже сделали.

— И что дальше? Перемирие?

— В Ставке рассчитывают на капитуляцию.

— Вильгельм не согласится, — покрутил головой Деникин. — Будет сражаться до конца. Германцы – упорный народ.

— Увидим, — Брусилов пожал плечами. — Решать будут в Москве. Мы с тобой люди военные и делаем свое дело.

— Вдруг германцы опередят нас? Пустят газ, до того, как изготовимся?

— Вряд ли. Применить отраву не так просто. Один умный человек объяснил мне, что нужна сухая погода и ветер с запада. Я спрашивал ученых, изучающих погоду, и они рассказали. В июне в Белоруссии преобладают юго-западные и северо-восточные ветра, часто дождливо. Немцы завезут баллоны на передовую и станут ждать. И вот тут мы их подловим! — Брусилов потряс кулаком. — К тому же чудо-оружие, этот человек назвал его по-немецки «вундерваффе», опасно не столько противнику, сколько применяющей его стороне. Слишком сильные надежды на него возлагает на него противник, забывая о прочем. Остается воспользоваться.

— Откуда он столько знает? — покачал головой Деникин.