Сергей Кротов - Чаганов - Москва-37 [СИ]

Будущий соавтор Попова Виктор Бесекерский – пока тоже студент, но ленинградского политеха.

«Надо поторопиться, а то перехватят талантливого паренька. Пора ему знакомиться с будущим его „коньком“ – разработкой гироскопических устройств для систем управления движением. Для начала пусть разберётся с системой управления ФАУ-1, был где-то у меня чертёжик».

– Алексей Сергеевич, без пятнадцати два. – В дверях поправляет причёску Катя, пытаясь понять какое впечатление производит на меня её фигура.

– Да, спасибо, надо бежать! – Поднимаю вверх большой палец.

Поднимаю голову и, прищурясь, вглядываюсь в шпиль Никольской башни Кремля, тёплая безветренная погода, солнце слепит глаза.

«А звёзды с самоцветами и впрямь потускнели, пора менять на рубиновые, а всего два года прошло как их установили, уже при мне»…

У забора, закрывающего стройку, что на пересечении Никольской и Исторического проезда, на своём посту стоит Гвоздь, ежеминутно поднося к глазам мой подарок – часы «Кировские» с гравировкой: «Моему другу Гвоздю от А.С.Чаганова», продукцию Первого Московского часового завода. Папироска друга то и дело перескакивает из одного уголка рта в другой, ноздри выпускают сизый табачный дым, а глаза живут своей жизнью, сканируя окрестности и машинально выслеживая в бурлящей толпе потенциальную «дичь».

Теперь он наш с Олей связник. Каждый день ровно в два часа встречает меня на этом углу, точнее, провожает взглядом: пока нужды в его услугах не было, если не считать первого их с Олей знакомства. Из кузова полуторки, перекрывшей проезд по улице, разбитной парень покрикивает на замешкавшегося продавца газет, передавая ему тюк, остро пахнущей типографской краской, «Вечерней Москвы».

– Шевелись, Петрович, у меня окромя тебя ещё десять точек.

«Удачно вышло».

Оборачиваюсь на, оттеснённых от меня толпой, «бодигардов» и встаю в быстро растущую, как снежный ком, очередь. Приметивший меня Гвоздь неторопливо подходит и, цыкнув на возмутившуюся было тётку, встаёт за мной, бесцеремонно отодвинув её плечом. Протягиваю гривенник и сам беру из стопки свежеотпечатанные листки.

Отхожу в сторону и открываю последнюю страницу «Вечёрки», боковым зрением вижу удаляющуюся фигуру Гвоздя: «Как он это делает? Специально прислушивался к малейшим сотрясениям в районе левого кармана шинели, ничего не почувствовал, а шифровка, адресованная Оле, исчезла».

Москва, Кремль, Сентатский дворец,

Кабинет Молотова.

13 апреля 1937 года, 23:00

– На этом объявляю заседание закрытым, – с облегчением объявляет Молотов, как преседатель СНК председательствующий на заседаниях Политбюро, (обычай, поведшийся со времён Ильича), встаёт со стула во главе широкого длинного стола, поворачивает голову в сторону Сталина, сидевшего справа от него, и, спохватившись, добавляет. – комиссию по оперативным вопросам прошу задержаться.

Сталинская пятёрка (Молотов, Киров, Каганович, Ворошилов и кандидат в члены Политбюро Жданов) остаётся на месте, а остальные участники собрания тянутся к двери кабинета. Наконец к ним присоединяется и нарком внутренних дел Николай Ежов, задержанный на минутку Сталиным, генеральный комиссар госбезопасности периодически приглашается на Политбюро (сам же он не является даже кандидатом в этот высший орган власти) чтобы доложить о политической обстановке в стране.

– Николай Иуанович, не проуодите меня до уыхода? – В пустом длинном коридоре дворца, прислонившись плечом к дубовой панели, его поджидает первый секретарь ЦК Коммунистической партии Украины Станислав Косиор, гладковыбритая голова его лоснится от пота и поблескивает в свете ярких осветительных ламп.

– Что ж не проводить, – щерится Ежов и гордо расправляет плечики. – сам иду туда.

– Не зоуут нас к столу, значит… – два чёрных глубокопосаженных глаза внимательно смотрят сверху вниз на шагающего рядом наркома.

– Я за чужой стол не набиваюсь, – Ежов поворачивает голову к собеседнику. – говори ясней, не ходи вокруг да около.

Косиор на минуту задумывается, теребя в руках забытый носовой платок. Они спускаются на первый этаж в гардеробную, получают верхнюю одежду и через главный вход выходят на воздух.

– Хорошо, дауай у открытую, – Изо рта Косиора вырывается парок, по ночам ещё морозно. – ты не думай, речь не загоуорах, учёные знаем где эти загоуорщики сейчас. Мы лишь просим органы не умешиваться у политические уопросы и переуборы Политбюро.