Александр Михайловский: Великий канцлер

«Мало нам было своих бар, – говорили между собой солдаты, строясь перед выходом на операцию, – так теперь еще и эти навязались на нашу голову. Ну тады звиняйте, ежели что не так…»

Переходя через мосты, роты расходились по городу, прочесывая его частым гребнем. Основные цели: Университет, Сенат, Сейм, Телеграф, Телефон, Финский Госбанк (был и такой), а также студенческое общежитие неподалеку от вокзала…

И в этот момент в лучах восходящего солнца над русскими броненосцами в гавани поднялись большие привязные шары-аэростаты, необходимые для корректировки огня по береговой цели. Этой целью были казармы единственной воинской части, находящейся на стороне мятежников. И хоть солдаты финляндского лейб-гвардии стрелкового батальона, отказавшись подчиняться Великому князю Николаю, пока больше никак не вмешивались в происходящие события, угрозу от самого факта их существования требовалось устранить в кратчайшие сроки. Правда, при этом никто не собирался штурмовать в лоб трехэтажные кирпичные казармы постройки первой половины девятнадцатого века, (сейчас в этом здании расположено министерство обороны Финляндии). Просто после того как русские части, блокировавшие казармы, вышли на исходные позиции, в казарме зазвонил телефон (единственный). Трубку снял дежурный офицер и услышал хриплый мужской голос, который на чистом русском языке сообщил следующее: или мятежники прямо сейчас выйдут по одному и без оружия и построятся на Казарменной площади, или через пятнадцать минут их логово прямой наводкой в щебень раскатают русские броненосцы. С двенадцати кабельтовых комендоры по такой крупной цели попадут даже в полной темноте и будучи вусмерть пьяными.

Командир батальона, полковник Мексмонтан Николай Фридольфович, при известии о таком афронте чуть не грохнулся в обморок. История сохранила об этом человеке только тот факт, что в 1881 году он выпустился из Пажеского корпуса прапорщиком в этот самый батальон, а также то, что последние два с половиной года существования этой воинской части до самого расформирования он был ее командиром. Тут, понимаешь, трагедия. Тут двадцать с лишним лет беспорочной службы на теплом месте псу под хвост пошли! Плакали пенсия с мундиром, уважение в обществе и прочее, что делает жизнь отставника спокойной и приятной. Обманули старика господа радикалы: новая всероссийская императрица вовсе не собиралась выбросить Финляндию как ненужный балласт. Напротив, в Гельсингфорс нагнали столько сил, что мятеж будет прихлопнут без особых судорог и усилий… Одним словом, через полчаса разоруженный батальон в полном составе стоял на Казарменной площади и ждал свой участи.

Но интереснее всего было то, что произошло на Сенатской площади. В здании Сената расположился штаб мятежа. Как раз там находились Циллиакус, Свинхувуд, двоюродный брат полковника Мексмонтана Мауриц, преподаватель фехтования в университете, поэт Арвид Мёрнэ, адвокат Гуммерус, доцент Кастрен, архитектор Франкенгейзер, литератор, моряк и контрабандист Джон Нюландер и его братья, а также писательница Айно Мальмберг и другие, не менее интересные лица, преимущественно шведы по национальности. Эти люди уже мысленно разделили между собою министерские портфели, расселись в креслах и поздравили друг друга с успехом. И вот – такой облом…

Попытка студенческой группы поддержки, вооруженной преимущественно браунингами, оказать сопротивление была пресечена самым беспощадным способом, потому что хоть окружила здание Сената обычная армейская пехота, но внутрь врывалась штурмовая группа СИБ – а это такие лютые звери, что даже морская пехота снимает перед ними головные уборы. В случае если сопротивление оказывает обычная боевка, в ход идут пулеметы Мадсена, пистолеты Маузера и Браунинга. Но если перед штурмовиками обнаруживаются не желающие сдаваться главари, то против них разрешалось применять только светошумовые гранаты, шашки со слезогонкой, а также укороченные гладкоствольные ружья с патронами, снаряженными гуттаперчевыми пулями – не убивающими (разве что с короткого расстояния в голову), а надолго выводящими жертву из строя. Живьем брать гадов, живьем. Ожесточенная перестрелка, разбавленная буханьем светошумовых гранат и шипением шашек со слезоточивым газом, стихла так же быстро, как и началась; и вот уже штурмовики в противогазных масках одного за другим выводят из здания Сената вождей мятежа, скованных по рукам и ногам. Некоторые пытались бежать, но, натыкаясь повсюду на заслоны, были пойманы и отправлены к основной части пленных. Финита ля комедия… Так проходит слава мира.